Как, удивился Эссен, стрелками-флешеттами – и по кораблям? И вспомнил палубы линкоров, кишащие, как муравейники, матросами и пушкарями. Да, это, пожалуй, имеет смысл. Паника будет, и еще какая…
Лейтенант оглянулся. Корнилович с Энгельмейером держались справа в строю пеленга. Эссен повернулся в Патрику, ткнул большим пальцем вверх, потом показал три пальца. Мальчишка закивал. По их коду это означало «дать зеленую ракету»; если бы палец был один, ракета была бы белой, если два – красной. Зеленая же означала команду ведомым «делай как я».
Юный ирландец клацнул замком, загнал в ствол картонный цилиндрик патрона. Поднял массивную ракетницу обеими руками, зажмурился и надавил на спуск. Зеленый комок огня улетел вверх и вперед, и лейтенант дважды, с секундным интервалом, качнул плоскостями – сигнал ведомым выстраиваться для атаки.
Внизу мелькали домики татарской деревни, за ними, на Севастопольской дороге, пылили прямоугольники пехотных колонн, разворачивались орудийные запряжки, двигались массы кавалерии.
Ведомые один за другим пристроились в хвост. Лейтенант снова качнул крыльями и дал штурвал вправо. Аппарат послушно лег на крыло, уходя в сторону моря.
Батареи то и дело выбрасывали в сторону кораблей столбы дыма. Ветер относил ватные облачка на юг, вдоль побережья, возле бортов то и дело вставали всплески. Линкоры вяло огрызались одиночными выстрелами – ничего похожего на слитный грохот сотен орудий, который раньше представлял себе лейтенант. Лишь колесный пароход, вставший между линейной колонной и берегом, раз за разом ударял жиденькими залпами.
Гидропланы сделали вираж над скалистым мысом, далеко выдававшимся в море. Эссен привычно направил звено вдоль неприятельской линии. С высоты хорошо были видны облака донной мути, поднятые взрывами. Видимо, подумал лейтенант, французы рискнули подойти к берегу как можно ближе; вряд ли под килями у них сейчас больше пятнадцати футов. Головной линкор завалился на борт и медленно оседает в воду, выставив на обозрение борт и часть днища, обитого медными листами. Второй погрузился на ровном киле – над водой торчит корма, мачты с поперечными черточками рей. Вокруг мельтешат шлюпки, море усыпано человеческими головами, обломками. Три уцелевших линкора отползают прочь. Трубы отчаянно дымят – машинные команды выбиваются из сил, стараясь поднять давление в котлах до максимальных отметок.
– Тридцать седьмой, атакуйте корабли на буксире! Повторяю, на буксире! Как поняли, прием?
– Понял вас, Первый, атакую тех, что на буксире!
Эссен ткнул пальцем, указывая бомбардиру на горлышки «ромовых баб», торчащих из корзины. Но Патрик и сам все понял – вскарабкался коленями на сиденье, сжимая в охапке бутыли с зажигательной смесью. Длинные шнуры терочных запалов он намотал на указательный палец, чтобы все три сработали одновременно, как только бутылки полетят за борт.
Гидропланы один за другим нырнули к воде, заходя в лоб французской