– Тебе не кажется, что ты сейчас задала совершенно дурацкий вопрос? – усмехнулась Лана.
– Да? – наморщила лоб тараторка. – И правда. Тогда давай дружить? Меня зовут Ирина. Ирина Иванцова.
Какая там Ирина! Никто никогда не называл непосредственную, жизнерадостную, солнечную девушку этим жестким именем, она была и осталась Иришкой.
Не нажившей за все годы учебы ни одного недоброжелателя. Девушка приятельствовала со всеми, но дружила до самозабвения преданно только с Ланой, совершенно не заморачиваясь тем, что выглядит на фоне безупречной красавицы Красич совсем уж убого.
Невысокая, критически худенькая Иванцова могла похвастаться разве что огромными, прозрачно-зелеными глазами, распахнутыми миру в ожидании счастья.
В остальном же природа по отношению к этой славной девчушке явно пожмотничала. Рыжие кудряшки имели неприятный, грязно-красный оттенок, и вились так мелко, что больше напоминали груду стружек возле станка ударника коммунистического труда токаря Василия Нетудыхаты. Для того чтобы соорудить из этой груды что-то мало-мальски смотрибельное, требовалось потратить немало времени, а его, времени, у стрекозы Иванцовой не было никогда. В смысле – лишнего. Поэтому и носилась она с невразумительным рыжим малахаем на голове.
А еще Иришке досталось широкое и довольно плоское лицо, похожее на жабью мордочку. Сходство усиленно лоббировал большой узкогубый рот.
И в качестве завершающего, так сказать, штриха, эдакого последнего гвоздя в крышку, бедняжка являлась «счастливой» обладательницей плохой кожи.
Другая девушка, получив от природы целый мешок гадостей, наверное, озлобилась бы на весь мир или превратилась в тихую закомплексованную мышку, коротающую свои дни где-то в районе веника. Или плинтуса.
Другая, но не Иришка. Она развеселой жабкой скакала по жизни, радуясь любой позитивной мелочи. Неугасимый оптимизм и искрящаяся энергия освещали некрасивое личико девушки радужным сиянием, и через десять минут после знакомства невольная жалость, появлявшаяся у собеседника, куда-то исчезала, сменяясь искренней симпатией.
И, между прочим, замуж Иванцова вышла чуть ли не самой первой среди девчонок их курса, причем не за какого-нибудь пройдоху, желавшего получить московскую прописку и влиятельную родню (а отец Иришки был, на минуточку, депутатом Государственной думы), нет. Мужем Иванцовой стал студент пятого курса их же академии, сын владельца крупного издательства Олег Никишин. Невысокий, коренастый, с ранними залысинами, подчеркивавшими высокий лоб, Олег, конечно, не мог похвастаться внешностью героя-любовника, но и убогим уродцем он не был. Эдакий белобрысый крепышок с типично рязанской внешностью и нетипичной деловой хваткой.
Многие в академии считали, что Никишин женился по расчету, надеясь, что деньги отца и связи тестя помогут его карьерному росту. Возможно, поначалу это было и так, слишком уж активно Олег начал окучивать