– А вот так. То всё нормально, то как в невесомости.
Приятель подвёл меня к подъезду и набрал номер квартиры.
Не открывали долго.
«Спит, наверное, – решила я. – Алкаши».
– Может, я пойду?
– Нет, подожди, он откроет.
«Двадцать минут пробуду там, – решаю для себя. – Как-нибудь выдержу. Отмечусь, чтобы не упрекали в звёздной болезни, и сбегу».
– Кто это? – твой голос.
– Это Сергей, открывай.
Заходим в подъезд и поднимаемся на четвёртый этаж.
Квартира отперта. Мы входим. Сергей сразу проходит в комнату, где на столе сосредоточено интересующее его. А я второй раз в жизни так близко вижу твои глаза. Я до сих пор помню этот момент.
Взгляд без всякой вычурности. Твои глаза, Андрюшка. Синие или голубые. Глаза, в которых отражается небо и высота. Взгляд орла, которого заставили притвориться цыплёнком. Пронзительность, которой даже не боишься. Очень мужской взгляд, между прочим.
Кругом чисто, ни намёка на разврат. На столе аскетично, бутылка красного вина, конфеты и мандарины. Кожаные кресла. Компьютер у окна. Часы с боем, правда, бой не работает. Ничего лишнего в комнате.
Ты наливаешь мне полбокала вина и смотришь, смотришь. А я смотрю на тебя и опять не понимаю пока, что происходит. Во-первых, я замечаю серебряные тонкие кольца на твоих пальцах, и мне это нравится, это стиль, во-вторых, обнаруживаю крайне интеллигентную манеру общения, в-третьих, вижу, как ты красив, необычайно, фактурно, как бы сказали в Театральном Институте, и как не бывает, в-четвёртых, оглядываюсь и не вижу хозяйки дома, ведь даже при потере равновесия, считаю я, у такого ослепительного мужчины кто-то должен же быть, и делаю однозначный вывод, заключаю безапеляционно: «Парень голубой». Сергей чувствует, что вечер удался, это его день, он так долго этого добивался, он позвал меня, чтобы начать некие отношения, и старается вовсю, всё больше напиваясь. Я ещё не знаю, как ты умеешь манипулировать людьми, и твою просьбу сбегать за ещё одной бутылкой воспринимаю за чистую монету. Мы даже спорим с Сергеем, кто пойдёт. Ты как-то выворачиваешь, что это не женское дело, как-то шутишь, что мне не выдадут по возрасту, и Сергей радостно убегает ненадолго, как он считает.
У тебя ровно пятнадцать минут, чтобы изменить мир. Но ты справляешься быстрее.
– Ну рассказывай, – говоришь ты и целуешь мне руку. – Маленькая, – говоришь ты. – Ты не обижаешься, что я называю тебя «маленькая»? Но ты Чипполино. Ты сражаешься с синьором Помидором. Я сразу тебя узнал. Ты с Моховой? Я вспомнил тебя. По глазкам. Сразу. Ты моя.
Я рассказываю, кем и где я работаю.
– Так ты диктор, – говоришь ты, и мне становится смешно. Никто и никогда не называл меня диктором.
Я киваю и чищу мандарин тебе и себе. И протягиваю к тому же тебе конфету.
– Это для женщин, – говоришь ты. – Я не люблю сладкое. (Врёшь! Ты любишь, но это будет ясно потом, а пока ты