Может, он плохо ориентируется на местности? Выбрал первую попавшуюся станцию, когда стало невтерпеж и захотелось… Да, скорее всего. Подобные ЕМУ часто действуют под влиянием момента. Это вот только Ряховский тщательно маршруты по карте областной выверял, за что и был прозван впоследствии сыщиками Миклухо-Маклаем, а остальные… Едут шизоиды в электричке, выходят на понравившейся визуально станции, часто даже не зная ее название, устраивают логово поблизости от платформы и караулят. Тигр, стерегущий свою добычу у водопоя.
Размышления, казалось, облегчили душу. Колосов вздохнул. А вот и тропка в ельничек. Влажная земля скользила под ногами. Он вошел в заросли кустарника.
Где-то совсем близко прогрохотал поезд. Станция. Товарняк пыхтит тяжеленный.
Под сводом зеленой влажной листвы дышалось с трудом. Он сразу же взмок – рубашка прилипла к спине: парниковый эффект. Над бурой глинистой водой наполовину пересохшей лужи вилось облачко мошек. Никита остановился. И тут тоже тишина. Мертвая. Первобытная. Такая бывает только в лесу. Только в жару. Только в июле. Сзади хрустнула ветка. Колосов обернулся. Никого. Где-то в листве застрекотала сорока. Человек или зверь? Враг? «Это она на меня орет, – подумал он, невольно переводя дух. – А трус ты первостатейный, угро. Не охотник, не следопыт».
Он медленно дошел до платформы и повернул назад. Солнце пекло немилосердно. Но, несмотря на зной, над трубой дома Васильича, мужа кассирши Ольги, вился легкий дымок. «Березовые для баньки хороши», – вспомнилось Колосову.
По возвращении ему пришлось долго стучать в запертые ворота, наконец его впустил лаборант Женя.
– Спите вы, что ли? – заворчал Никита. – Начальник ваш на месте?
– Нет, он в Москве. Звонил – в музее работы полно. И Званцев до вечера к нему уехал. Там коллекция палеонтологическая и…
– А ветеринара вашего можно повидать? – перебил его Никита.
– Пожалуйста, Зоя Петровна в первом секторе.
Колосов уверенно направился к обезьяннику.
– Не туда, – лаборант ехидно ухмыльнулся. – В серпентарии она. Там питон в линьке. Трещины какие-то у него на коже. Зоя вместе с Венедиктом Васильичем его в марганцовке купают.
– Венедикт Васильич – это кто такой будет?
– Это завсектором по змеям.
– Ясно.
В серпентарий Колосов шел бодро. Он чувствовал спиной взгляд лаборанта. И… и как только ему эта бодрость давалась!
На территории базы стояла все та же тишь. Он невольно прислушивался: не раздается ли из-за подстриженных кустов уханье здоровяка Хамфри, однако – нет. Дальние предки на этот раз о себе не заявляли.
– Женя, вы не знаете, Серафима Павловна или ее родственники не держали у себя собаку? – спросил он, обернувшись.
– Что? Собаку? – лаборант пожал плечами. – Не знаю. А что?
– Просто