А была еще одна история поразительная. В картине «Одиножды один», о которой я уже говорил, нужны были обрядовая свадебная песня – величальная жениху и невесте и другие. То есть большое количество русских обрядовых песен, так как в центре картины была русская национальная свадьба. Можно было пойти по простому пути – взять настоящие русские народные обрядовые песни. И мы располагали к тому времени достаточным материалом. А Высоцкий, который писал все песни к этой картине, побоялся, что будет некая разностильность. И тогда он взял сборники народных песен, подлинных, изучил их и написал свои обрядовые песни для русской свадьбы. И в этих песнях было удивительное сочетание полного знания материала, владения им и ощутимое присутствие самого Высоцкого. И это соединение позволило ему создать общую стихотворную ткань для всей картины. Это было феноменально. В картине ведь были самые разные песни, в том числе и для хора, многоголосые. Володя за очень короткое время сумел понять суть и создать нечто законченное, на что у многих уходят месяцы и годы.
Я об этом так подробно говорю, потому что существует утверждение, что Высоцкий был человеком не очень грамотным в стиховом отношении. А Володя был поразительно точен в стихотворных размерах, я уже говорил, что он на спор мог писать гекзаметрами, и это были настоящие гекзаметры. Он мгновенно это схватывал, он прекрасно читал чужие стихи, если это было надо театру. И я его считаю интеллигентнейшим и образованнейшим человеком. Ведь, повторяю, я работал со многими поэтами, но у них получалось не так, как у Володи… И было впечатление, что профессиональные поэты менее начитанны, менее культурны, чем Высоцкий.
Я не знаю ни одного поэта – и это действительно феноменально, – который бы имел такой огромный социальный радиус поклонников. То есть Володю любили все: от академиков до самых простых людей, от самых утонченных интеллигентов до самых неискушенных потребителей искусства.
И еще о моем представлении о Высоцком как о музыканте… У него бывали-таки состояния, когда он чувствовал себя чуть ли не Бетховеном. Ему казалось, что он может все. Я сам занимался музыкой, но не выдержал ежедневной колоссальной нагрузки, которая требуется от профессионального музыканта. Но повторяю, что у Высоцкого были такие минуты, когда он чувствовал, что и в музыке он все может.
А еще: актеру – профессиональному актеру – нужно периферическое зрение и колоссальная периферическая память. Ну, например, Володя стоял в кадре и смотрел в сторону киносъемочного аппарата и одновременно помнил, что находится вправо и влево от него… А там могла быть массовка, декорации и черт-те что еще. В этом смысле он, конечно, был феноменальным человеком. И когда, допустим, мы снимали второй дубль (если был брак на пленке и приходилось переснимать иногда через месяц), Володя точно помнил, что было справа