– Да, я по-английски почти всё понимаю.
– Слышь, Тони, у него хондовская пукалка! Ей лет семьдесят, не меньше! Как ещё ездит-то, педаль ей в колёса? Масака! Даже не знаю, допилит до гаража или нет…
– Помолчи, Зид. Бу-коросу!
Тут вторая девица, которая до этого молчала, будто очнулась от транса и уставилась мне прямо в лицо, вытянув шею. Глаза у неё по-собачьи блеснули. А зрачки были как звёздочки, глубокие и чёрные. Я по голику видал – такие глаза у девчонки бывают, когда она циалисом закинулась, а у неё какая-то дрянь с плацентой или что-то вроде этого, не помню. И если у неё ребёнок заведется, то он может заразить её своим ген-материалом.
– А он ничего, Тони. Ты погляди, какой крепыш, а жуткий! И глаза синие… Не, мне нравятся такие тормоза, честно. Давай его в нашу банду примем? Колёса-то есть у него.
– Да кончай ты спицы красить, Флора! – рассердился главарь. Почему спицы, я не понял. Может, это потому, что у неё от зрачков будто чёрные спицы расходятся? Очень похоже, правда. – Наших данконов тебе мало, момо? Уже кэцу оттопырила! Все, камайну! Молчать, ясно? Все заткнулись. Слушай крепче, рэйдзи: ты мне крыло погнул? Погнул. Значит, платить кто будет, смекаешь?
– Тони, – сказала вдруг меньшая девушка, с голубым шлемом под мышкой. Она уже вернулась к своему байку и села на него.
Голос её звучал как-то слишком строго, будто она была недовольна командиром. И причину своего недовольства ей оглашать отчего-то не хотелось. Она глянула на меня с жалостью, и от этого жжение у меня в брюхе растеклось убежавшим молоком. Девушка вдруг запустила руку в карман кожаной куртки, достала маленькую конфетку и бросила её мне. Да так ловко попала, что я схватил её зубами! Все засмеялись. Я развернул её и положил на язык, и в голове сейчас же прозвенел тихий колокольчик, стало как-то тепло и даже мягко.
– Зачем «Кокамело» тратишь? – обозлился Тони. – Штука – сто иен!
– Да ладно, не жмись! Пусть пососёт!
– Всё, я сказал, – с напором ответил их босс. – Не лезь, Аоки, в наш разговор. И кончай моими конфетами бросаться.
Она сердито напялила шлем и крутанула ручку газа, пустив по улице шумное эхо. И губы при этом так крепко склеились, что колечко вперёд выпятилось. Она показалась мне очень сердитой, будто этот парень её крепко разозлил. Он и мне, честно, как-то мало нравился – стукнул в бок и ещё чего-то хочет. Но тут уж я сам виноват, что на чип никак денег насобирать не могу.
– Ну ты понял, сюнэн. Я твои данные скачал, никуда не денешься. Думай, где рубли брать будешь, а счёт я тебе на днях выставлю… Икудзо, камайну!
Байкеры прыгнули на аппараты и разом взревели моторами, чуть не оглушив меня. У них всюду, на аппаратах, одежде и байкерсах нашивки и эмблемки с собако-львами блестели – золотистые такие. Вокруг заметались блики от ярких боков их машин и спиц, они слились с огнями фонарей и опутали меня словно