Дорога пошла вниз, под горку. Путники спускались с широкого пологого холма. Впереди поднималась беспросветная масса взгорья. Она нарастала, расширялась и поглощала даже скудный свет луны. Из ночного марева иногда выныривали одинокие покосившиеся сосны. Они растопыривали угловатые ветви, тихо махали ими и исчезали в темноте.
В низине на изгибе дороги всадников встретила толстая, кряжистая чинара. Ее пузатый ствол разделялся на множество скрюченных лысых лап, тянувшихся к небу и таявших во мраке. Возле дерева Константин скомандовал остановиться.
– Спешивайтесь. Дальше пойдем пешком. За чинарой начинается тропа, которая выведет нас к месту ночевки.
Путники взяли лошадей под уздцы, выстроились в цепочку по одному и свернули с торного пути влево, в ложбину между двумя взгорьями. Идти пришлось медленно, петляя и обходя крупные камни и ямы.
Потрясение от падения с лошади прошло, и ушибленная рука стала безжалостно саднить. При каждом глубоком вздохе бок пронизывала острая боль, поэтому юноша старался дышать слабо, осторожно. Чтобы окончательно не потерять лицо, он запретил себе стонать. Скрипел зубами, кусал губы, но молчал. Руку прижал к животу и старался ею не шевелить. Иногда ненадолго закрывал глаза. Это доставляло небольшое облегчение: на несколько мгновений можно было забыть о внешнем мире и впасть в легкое забытье.
Константин вел отряд вдоль правого отрога холма, который постепенно становился все более крутым, и наконец, превратился в отвесную стену, иссеченную ветром. Тропинка пропала. Каменистая почва под ногами стала неровной. Сне́га в низине скопилось по-щиколотку. Скальные глыбы и кустарник наступали со всех сторон.
Иоанн держался из последних сил. Боль усиливалась. Ему казалось, что идут они уже много часов, и привала не будет никогда. Хотелось упасть на землю и больше не двигаться. Пусть делают что хотят, лишь бы не шевелиться. Но мысль о том, что его позор увидит Михаил, и поймет, что победил, жгла гораздо сильнее ушибов, придавала решимости. «Нет, не дождется. Я буду молчать, и идти, сколько потребуется. Нельзя показать этому чурбану, что он выше меня. Разум всегда побеждает грубую силу. Я докажу».
Преодолев большой валун, Константин повернул к отвесной скале.
– Добрались. Сейчас будет ночлег. – Подойдя вплотную, он достал из сумки факел и огниво, высек искры. Просмоленная пакля радостно занялась, затрещала. Управляющий осветил стену и что-то в ней нашел. – Михаил, Александр, помогите мне. – Втроем они взялись за большой деревянный щит жухло-грязного цвета и оттащили его в сторону. Если не знать, что он здесь стоит, то различить его на общем фоне было невозможно. За ним открылся зияющий проход в гору.
– Добро пожаловать в «Пещеру Минотавра».
Константин вместе с лошадью двинулся вперед. Факел осветил узкий высокий разлом в скале, достаточный, чтобы в нем шли рядом два человека. Сверху раздался писк, и над головами пронеслось несколько