Марш Кригсмарине. Владимир Гораль

действовало на организм подобно лёгкому наркотику. Максимилиан, не проигнорировав отменное вино, с удовольствием оседлал любимую «Белую лошадь». Я всегда предпочитал хороший французский коньяк, но поскольку его в таверне не имелось, пришлось вместе с Котом лакать, в общем-то, неплохое шотландское виски. Макс набрался по самую ватерлинию и настолько развязал язык, что поведал мне о затаённой старой обиде. В прошлом году его наградили рыцарским крестом за удачный рейд в Западную Атлантику, а вскоре он имел крайне неприятную беседу с одним паркетным корветтен-капитаном, военно-морским чиновником из Берлина. Этот ферт без обиняков посетовал на не совсем арийское происхождение Перенье и настоятельно советовал переменить фамилию отца-француза на материнскую – Крюгер. Макс тогда с трудом удержался, чтобы не снять с ноги лаковую штиблету и не отхлестать штабника по крысиной физиономии.

      – В первую мировую, – с горечью сетовал мой друг, – ни одна собака не посмела бы протявкать славному Арно де ла Перьеру[39], что он не стопроцентный немец.

      Эта тема нас обоих задела за живое. Больные на голову функционеры-наци с их бредовыми прожектами о возрождении «Арийского ордена тевтонцев» порядком достали и меня. На второй бутылке «Белой лошади» мы с Котом сошлись в едином мнении, что если кто и погубит Германию, так это кретины из верхушки НСДАП. Всё дальнейшее помню, словно в «бискайском тумане». После грандиозного загула я очнулся, как в добрые времена молодости, от богатырского храпа Макса в его пахнущей свежей краской командирской каюте. Мой друг, как истинный кот, привольно разлёгся на палубе. Там ему было куда удобнее, чем мне в его узкой койке подводника.

      Прус задремал, оставив меня наедине с воспоминаниями на целых сорок минут. Но вот раздался смачный зевок и пробудившийся от дрёмы Дракон вновь открыл пасть:

      – Возможно, маркграф, вам тогда на Канарах подсыпали в выпивку какую-то дрянь. Иначе как объяснить, что вы позволили ставить опыты на себе, боевом офицере, словно на паршивой морской свинке…

      Глава 9

      Похищенный

      – Гуанчи, граф, вас похитили гуанчи! Я понимаю, что это бредово звучит, но это истинная правда. Между прочим, спас вашу дворянскую задницу именно я, ваш заклятый друг Гюнт Прус. Я бы в жизни не решился кому-то рассказывать об этом. Благодарные слушатели решили бы, что я пережил белую горячку и с лёгкой душой отослали меня к мозгоправам. Мы тогда все крепко набрались в Лас-Пальмасе, в той самой таверне с осьминогом на вывеске. Я, как самый младший, благоразумно отвалил первым и выбрался на воздух, под звёздное небо Канар. Там я нашёл себе уютное местечко под пальмой на белом тёплом песочке. Я, было, сладко задремал, но меня разбудил свист. Между прочим, граф, как у вас с музыкальным слухом? У меня, к примеру, в детстве был голос ангельского тембра. Родись я итальяшкой, и добрые родственники вовремя оскопили бы меня, и сейчас я бы услаждал ваш слух арией в стиле Фаринелли. Впрочем, шучу, остаться без яиц для мужика куда хуже, чем потерять голову.