В том же году, в конце декабря, состоялось совещание высшего руководящего состава Красной Армии. Там говорили только о внезапном всесокрушающем наступлении. Например, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант П. С. Клёнов, который выступал сразу после Жукова, говорил не о простых наступательных операциях, но об операциях особого рода:
Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач… Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям… Механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника. (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940. С. 153–154.)
Начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов прочитал доклад «Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе». Основная идея доклада такова:
Лучшим способом поражения авиации на земле является одновременный удар по большому количеству аэродромов возможного базирования авиации противника. (Там же. С. 177.)
В то же время состоялось совершенно секретное совещание командного состава флота. На нем одним из докладчиков был первый заместитель наркома ВМФ адмирал И. Исаков. В нашей истории только три человека получили звание Адмирал флота Советского Союза; Исаков впоследствии стал одним из троих. Вот его кредо:
Побеждает тот, кто упреждает <…> Бить противника, стараясь упредить… не считая себя связанным старыми доктринами и договорами. (Центральный военно-морской архив. Фонд 1. Дело 40243. Лист 44. Опубликовано: Военно-исторический журнал (далее – ВИЖ). 1986. № 10. С. 70.)
Это, кстати, к вопросу о том, как товарищ Сталин, его маршалы, генералы и адмиралы собирались выполнять обязательства по Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом (также известному как пакт Молотова – Риббентропа).
Об этом же говорил и сам Сталин. В апреле 1940 года он собрал в ЦК ВКП(б) высший командный состав и объявил: должна быть внезапность! (Стенограмма совещания при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии (14–17 апреля 1940 г.). Опубликовано: Зимняя война. 1939–1940. В двух книгах. Книга 2. И. В. Сталин и финская кампания. М.: Наука, 1999. С. 132.)
Эти слова – не для пропаганды. И не для вражеских ушей. Это было сказано в своем кругу, в обстановке чрезвычайной секретности.
Материалы этого совещания были рассекречены только через 59 лет, и лишь потому, что Советский Союз прогнил и рассыпался.
Все, что говорили на совершенно секретных совещаниях советские вожди и военачальники, я в детстве читал у своего любимого писателя Алексея Толстого,