– Я сегодня уезжаю, – сказал Сантьяго. – Ночью.
Это была шестая ночь после того, как они познакомились. Тереса выждала пару секунд, потом взглянула на него, а взглянув, кивнула.
– Куда?
– Какая разница? – Он смотрел на нее серьезно и сурово, будто само собою разумелось, что эта новость ей не понравится. – Есть работа.
Тереса знала, что это за работа. По ту сторону границы все было готово: ведь она сама позаботилась об этом. Абделькадер Чаиб дал им слово (секретный счет полковника в Гибралтаре совсем недавно немного пополнился), что проблем с погрузкой не будет. Сантьяго уже восемь дней дожидался сигнала в гостинице «Амфора», а Лало Вейга присматривал за катером, стоявшим в бухточке у марокканского берега неподалеку от Пунта-Бермеха. В ожидании груза. И вот сигнал пришел.
– Когда ты вернешься?
– Не знаю. Самое большее через неделю.
Тереса снова кивнула, как будто неделя – самый подходящий срок. Она кивнула бы точно так же, если б он сказал «через день» или «через месяц».
– Наступает новолуние, – обронил он.
Может, поэтому я и сижу тут с тобой, подумала она. Наступает новолуние, и для тебя наступает работа, а для меня – повторение того, что уже было. Я словно обречена на это. Вопрос в том, хочу я или не хочу этого повторения. Устраивает оно меня или нет.
– Не изменяй мне, – попросил он. Или его улыбка.
Тереса взглянула на него, словно возвращаясь издалека. Из такого далека, что ей пришлось сделать усилие, чтобы понять, о чем он говорит. А поняв, ответила:
– Постараюсь.
– Тереса…
– Что?
– Не надо бы тебе здесь оставаться.
Он смотрел на нее прямо, глаза в глаза, почти преданно. Все они смотрят глаза в глаза, почти преданно. Даже когда врут или обещают то, чего не выполнят никогда, пусть даже сами не зная, что будет именно так.
– Да ладно. Мы уже говорили об этом.
Раскрыв сумочку, она достала пачку сигарет и зажигалку. Сигареты назывались «Бисонте». Крепкие, без фильтра. «Фароса» в Мелилье не было, и она привыкла к этим – в общем-то, случайно. Она закурила, а Сантьяго продолжал