МакГрат наклонился ближе, переведя разговор в деловую плоскость. «Я хочу видеть тебя в своём кабинете в понедельник, в восемь утра. Я хочу как можно скорее ввести тебя в курс дела. Твои документы уже делают, я давно позаботился о том, чтобы всё было готово, когда настанет день Х. Видишь, как я в тебя верю. Не будем терять время. Понедельник, восемь утра. Договорились?»
«Конечно», – ответила Макензи, удивившись нетипичному для директора проявлению поддержки.
МакГрат улыбнулся, вновь пожал ей руку и быстро скрылся в толпе.
Когда он ушёл, Эллингтон задумчиво посмотрел на неё и расплылся в широкой улыбке.
«Видимо, у него сегодня хорошее настроение. Должен заметить, такое случается нечасто».
«Думаю, для него это важный день, – ответила Макензи. – Новая партия талантливых агентов, из которой он может выбрать любого».
«Это верно, – подтвердил Эллингтон. – Отбросив шутки в сторону, нужно сказать, что он действительно умеет отлично распределять кадры. Не забывай об этом во время встречи в понедельник».
Повисла неловкая тишина. Они давно привыкли к этой тишине, вокруг которой формировалась их дружба или то, что было между ними, чем бы оно ни было.
«Послушай, – продолжил Эллингтон, – я просто пришёл тебя поздравить. Ещё я хотел сказать, что ты всегда можешь позвонить мне, если станет трудно. Я знаю, что слова звучат глупо, но иногда бывают моменты, когда даже такой знаменитости, как Макензи Уайт нужно выпустить пар. Работа очень быстро изводит».
«Спасибо», – ответила Макензи.
Вдруг ей захотелось предложить ему уйти вместе с ней. Её просьба не имела романтического характера, ей просто захотелось, чтобы рядом был кто-то знакомый. Макензи достаточно хорошо знала Эллингтона, и, несмотря на то, что у неё были неоднозначные чувства к нему, ей хотелось, чтобы он был рядом. Макензи не желала в этом признаваться, но она хотела как-то отметить этот день и это событие её жизни. Несколько часов неловкости в компании Эллингтона были лучше (и, наверно, эффективнее), чем выпивка в одиночестве, приправленная жалостью к себе.
Но она ничего не сказала. Если бы даже Макензи набралась смелости, её слова уже ничего не значили: Эллингтон быстро кивнул и потом скрылся в толпе, как МакГрат.
Макензи осталась стоять, пытаясь избавиться от нарастающего чувства бескрайнего одиночества.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Когда в понедельник, в свой первый рабочий день Макензи пришла в офис, в памяти, как мантра, повторялись слова Эллингтона: «Он отлично распределяет кадры. Не забывай об этом во время встречи в понедельник».
Макензи цеплялась за эти слова для успокоения, потому что должна была признать, что нервничает. Она ничуть не успокоилась, когда встретила одного из помощников МакГрата, Уолтера Хазбрука, который был начальником её отдела. Словно ребёнка, он проводил её до лифта. На вид ему было около шестидесяти, и в нём было больше десяти килограмм лишнего веса. Он был непримечательной личностью, и хоть Макензи не имела ничего против него лично, ей не нравилось, что он разговаривал с ней, как