Монтана резко сгруппировался, подался вперёд:
– Знаете, что Ленин сказал? «Мы грабим награбленное»! Правильный был начальник.
– Хватит трепаться. Это не терпилу на гоп-стоп взять. Ты у самого Бабкина хочешь хату вынести.
Монтана засмеялся:
– Фамилия у него подходящая, как погоняло, так и напрашивается…
Толик сидел в полной непонятке, при таком разговоре он присутствовал впервые. В его семье было не принято говорить о том, чем занимался дядя Жора и на какие средства жила тётя Мара. А тут при нём обсуждали, как ограбить, да не кого-нибудь – самого Виктора Витальевича Бабкина, заместителя директора предприятия, на котором работало почти всё население посёлка. Толик слышал, что этот Бабкин был гад, каких мало. Все страдали от его несносного характера. А когда не стало Советского Союза, тут Бабкин вовсю разошёлся, развил свою преступную деятельность, стал создавать и закрывать на предприятии фирмы, где творились мутные делишки, и сыпались оттуда в его карман украденные деньжищи. Месяцами не получал посёлок зарплату, люди не сводили концы с концами, тогда как Бабкин, по слухам, купил себе самолёт и депутатское кресло. Получалось, если красть по-крупному, то ты уже не вор, а уважаемый олигарх.
– А своровать у вора – это кража? – не сдержался Толик.
– Правильно, братело, «грабь награбленное»! Только он не вор, он козёл.
Мара сверкнула глазами на Толика:
– Ты, сынок, не говори, о чём понятия не имеешь, – и обронила: – Я слушаю, Монтана.
– Мара, всё на мази, – залётный повернулся к ней и стал рассказывать, словно ни Толика, ни дяди Жоры здесь не было.
– Завтра Альбина, жена Бабкина, свалит на дачу. Я тут с девахой познакомился, которая у них работает, лямур-тужур, в общем. Она отключит хозяйкину мобилу, ну, чтобы хмырь этот не смог перезвонить свой жене. Машка звонит Бабкину и голосом Альбины кричит, что грабят дачу, её убивают. Затем получает свой пузырь и убирается ко всем чертям. Он не в курсе. Бабкин, конечно, рванёт к ней, а мы… – Тут Монтана посмотрел на дядю Жору и твёрдо продолжил: – МЫ берём его хату. Дверь там типа железная, для лохов, консервная банка, одним словом. А дорогого шмутья, рыжья – немерено, и валюты, как у дурака фантиков. Замок хлипкий, вскроем. Для дяди Жоры как два пальца… Да, дядь Жора?
– Ну, ты и настырный…
– Настырный тот, кто хочет стырить, – рассмеялся фальцетом Монтана и развалился на стуле.
– Соседи? – перебила его тётя Мара.
– Нет там никаких соседей. Этот Виктор Витальевич выкупил квартиры, занял первый этаж. А окна выходят в поле. Находка для вора, а не хата. Шо скажешь, дядя Жора?
Тот разлил по стаканам вино, никого не дожидаясь, медленно выпил, закусил и отрезал:
– Я