– Я думал, удастся мне поквитаться с краснопузыми, – вдруг заявил тот, – столько лет ждал повода. Они ведь, гады, сына моего младшенького убили… Может, выпьем перед смертью, – предложил неожиданно тот, вытаскивая из-за пазухи флягу.
– Увольте, Егор Тимофеевич, – проговорил Семен Федорович, – с удовольствием бы, да вот только хочу, чтобы утром голова была свежей. Да и умирать нам рановато, есть у нас еще в этом мире дела.
– Ну, как изволите, – молвил крестьянин, и направился в свою келью.
Ночь опустилась на монастырь. Иноки, кроме тех, что дежурил на стенах, мирно спали в ожидание завтрашнего сражения. На фоне черного неба пролетела, размахивая крыльями, летучая мышь, где-то за стенами в ближайшем лесу прокричал филин, громко и тоскливо.
Похолодало. Милиционеры расположились в неразрешенных за последние годы зданиях за пределами обители.
С колокольни донеслось тихое пение монаха.
Щукин открыл глаза. Минут пять пролежал вот так, прислушиваясь к происходящему. Наконец поднялся с кровати, подошел к единственному окошечку и попытался выглянуть на улицу. У него ничего не получилось.
«Ну, и бог с ним, – подумал он, бросить взгляд на часы, – пора!»
Накинул пиджак на плечи, и, стараясь не шуметь, вышел из кельи. Осторожно пробираясь по двору обители, он то и дело останавливался, чтобы убедиться, что все идет как задумано. Добрался до входа в подземелье и медленно побрел по пустынному коридору. Наконец увидел, впереди, небольшую комнату. Он не удивился бы нисколько, если бы у входа в нее стоял инок с винтовкой, да вот только, та не охранялась.
«Неужели так и оставят, – подумал Щукин, – нехорошо!»
Затем мысленно отругал монахов за беспечность, но, подойдя ближе, Семен Федорович понял, что недооценил затворников. Дверной проем уже стали закладывать кирпичами, положили у самой земли несколько рядов. Тут же стояло корыто и мешок с цементом. Вроде все делалось по уму, но больно медленно. Словно и не стоит за стенами обители враг.
«Хорошо, что дверь внутрь открывается, и не успели монахи начатую работу доделать». – Подумал Семен Федорович, достал из-за пазухи масленку. Он, несколькими каплями смазал петли двери. Постарался ее открыть, и это удалось.
«Не заперто».
Щукин вошел в помещение и втянул в себя воздух. Как и в том домике, где хранилось оружие, тот пах плесенью и сыростью.
– Погибнет все тут, – произнес Семен Федорович, – ой, погибнет. Если не от воды водохранилища, так от этой «загробной» сырости.
Подошел к ящикам, что лежали аккуратно сложенными у стены. Попытался поднять.
– Тяжело, – выдохнул он, – но унести смогу.
Вышел из кельи, и с массивной ношей добрался до потайного выхода из обители. Положил ящик в траву, вернулся за следующим. Такую операцию он проделал восемь раз, после чего вновь вернулся