От первой атаки «ньюпор» спасся исключительно из-за непоседливости прапорщика Дубцева. После успешного бомбометания он никак не мог успокоиться, всё вертелся на сиденье. Вдруг ему вздумалось проверить, не осталось ли в левом ящике зацепившейся бомбы. Перегнулся, приподнял крышку. Все 25 ячеек были пусты. Но боковым зрением летнаб заметил сбоку, выше, приближающийся силуэт «эльфауге», а за ним, в паре сотен метров, второй.
– А-а-а-а! – заорал Дубцев. – Миша-а-а-а!
– Что?
Пилот обернулся, моментально всё понял и не растерялся – вжал педаль, рванул ручку крена крыльев.
«Ньюпор», чихая мотором, завалился вправо. «Эльфауге» теперь летел параллельным курсом, метрах в тридцати.
– Стреляй, стреляй! – кричал поручик, у него самого обе руки были заняты.
Летнаб стал палить из «браунинга». Но стрельба в воздухе из пистолета – дело неверное. Когда обе машины несутся со скоростью за сотню километров, рассекая встречный поток воздуха, да еще при боковом ветре, из легкого оружия попасть в цель почти невозможно. Смысл в пальбе был только один – не давать гансу приблизиться. Дубцев разглядел свисающий из открытой кабины «эльфауге» крюк и догадался, что это за штуковина.
Немец разочарованно задрал нос и ушел вверх, давая дорогу напарнику, на фюзеляже которого красовался синий дельфин.
Попробует зайти с другого бока, пока мы бодаемся со вторым, сообразил Дубцев и пообещал себе не упускать «черный дельфин» из виду.
Капитан фон Мак готовился к бою. Из хромового футляра, украшенного баронской коронеткой, он достал коллекционный охотничий «ланкастер» 12-го калибра. Любовно погладил приклад, вставил два ребристых патрона для медвежьей охоты. Методика воздушного боя у Карла-Гебхардта была логичная и простая: по крупной дичи из крупного калибра.
Со ста метров барон взял «ньюпор» на мушку и плавно повел ствол за мишенью, как за летящей уткой.
Дах! Дах! – ударили один за другим оба ствола.
Щелкнули эжекторы, выплевывая гильзы. Через пять секунд ружье снова было заряжено.
Первая пуля перебила маслопровод, откуда мелкой капелью полетели мелкие брызги.
– Перетяни! Платком… – Крик пилота перешел в сдавленное мычание. Вторая пуля ударила Сомову в плечо.
Военлет на секунду потерял сознание. Аэроплан сразу зарыскал, завибрировал.
Из далекого далека поручика звали:
– Миша! Миша!
Он встряхнулся. Выпрямился. Стиснув зубы, стал управлять