– Да беда-то не в учении. Поучиться никогда не грех. И к морю выход нужен, торговлишку вести. И с татарами решать надо. Но ить он все на немецкий манер норовит перекроить. А немцы те… У себя в Европах они, может, и собачатся. Да только тут все дружно держатся. И варвары для них не мужичье, а все мы.
– И что? Гнать всех?
– К чему же гнать? Я такой глупости не говорю. Но вот оградить слегка от иноземцев цесаревича нужно.
– Ну так и ограждай. Чай, он тебя поболее иных любит и слушает. А что до девки… Что же ты, сестрица, не озаботилась, раз уж видишь такое дело? Сама-то, поди, не забываешь любовников менять.
– Дмитрий…
– Молчи уж, – отмахнулся царь. – Не одной тебе доносят о всяком-разном. И я сейчас корю тебя не за твои шалости, а за то, что коли видишь корень зла, отчего сама не упредила?
– Прости, братец. Признаться, хотела, но поначалу подумала – не ко времени. А там уж Колю этот де Вержи в оборотку взял. И охнуть не успела.
– Меньше по чужим постелям скачи, так и успевать будешь. И не зыркай на меня. Не зыркай. Я ить тебя, сестрица, никогда ни о чем не просил. Ты сама в ярмо влезла. Ну а коли так, то и делать все надобно на совесть или вовсе не браться. Не убедила ты меня, Ириша. Пока от этого полковника для Николая одна польза. А что до того, что сынок уж больно сильно посматривает на Европу… Я ить тебе не мешаю. Вправляй ему мозги. Я уж как могу стараюсь, да, видно, все без толку. Меня-то он слушает, но вот слышит ли? Ты же дело иное. Ладно, иди уж, – скривившись от боли и вновь прилаживая поудобнее многострадальное тело, закончил разговор царь.
– Плохо тебе, братец? – с искренней заботой подхватилась Ирина, бросаясь к Дмитрию.
– Да иди, говорю, маета. Не твоя забота с хворобой разбираться, – огрызнулся он, вновь озлившись на болезнь.
Де Вержи примерно представлял, о чем сейчас может говорить великая княгиня Хованская. Для него это не было тайной за семью печатями. Но он не опасался этого. Пока он дружен с наследником престола, ему ничто не угрожало. Как бы ни была Ирина Васильевна настроена против иноземцев, открыто противиться племяннику она не станет. Не глупа. Понимает, что собой представляет цесаревич.
А после сегодняшней аудиенции плюсом к хорошему отношению со стороны цесаревича стало еще и благоприятное впечатление, произведенное на царя. Как бились с наследником, стараясь пробудить в нем интерес к наукам, одному богу известно. И тут