Лида – это наша с батюшкой услада. Тихая, кроткая, любящая, трудолюбивая девочка, которая каждый день молится: «Господи! Дай мне дать!» Чудесный, нежный цветок. Наверное, в каждой многодетной семье есть такой «Божий подарок». Всё в этом ребенке радует. Но есть в ней какая-то «вороность»: «Экая ты ворона. Опять все забыла и перепутала!»
Понятно, что это происходит от ее задумчивости, самоуглубленности, но довольно часто она подводит кого-то из нас или даже всю семью.
Однажды в первый день Великого поста батюшка собрал всех детей и перед тем, как благословить их на пост, каждому указал, с каким главным пороком кому надо бороться. Тут были и гордость, и лень, и вранье, и непослушание. Лидочке батюшка долго втолковывал, что нельзя быть такой рассеянной, разбросанной и подводить всех вокруг себя. Лида с большим вниманием выслушивала папины поучения и смотрела на него с такой решимостью, что я внутренне за нее порадовалась.
Наконец кончились наставления всем, включая маленькую Павлочку. Детишки вереницей потянулись к папе под благословение. Получив его, побежали к себе. Последней медленно идет Лида. Не дойдя до комнаты, вдруг возвращается.
– Папа! Я обязательно буду бороться со своим главным грехом! Только я забыла – с каким?
На сей раз Родя с Лидой дома вдвоем (Роде четыре года, Лиде – два с половиной). Оборудовали детскую комнату под церковь. Родя надел свою розовую ризу. Даже сделал из воды и хлеба причастие. А Лидочка – многодетная мама. Собрала своих и чужих кукол, надела им платочки и всех принесла на «службу».
А служба идет. Вот Родик вышел причащать, и Лида одну за другой подносит своих кукольных деток. Я на кухне слышу, как довольно долго длится это действие. Осталась последняя кукла с синими волосами, новая, дорогая, только недавно подаренная дедушкой. Лидочка интенсивно ее трясет и не подходит к причастию.
– Ты что? – спрашивает Родион.
– Она пачет.
– Почему плачет? Причащать не буду, пока не успокоишь.
На какое-то время воцаряется тишина.
– Ну как?
– Все пачет.
– Ну, успокой. – Спустя пять минут: – Что?
– Все пачет.
– Тогда ложь (клади). Отпевать буду.
Из комнаты раздается протяжное «Со святыми упокой», и вот оба выбегают ко мне на кухню и буквально брякают об стол коробку с синеволосой куклой.
– Что вы мне тут бросили? Уберите сейчас же!
– Это мы ее похоронили. Нам некогда, мы еще службу не закончили. Убирая вечером коробку с куклой, я вдруг обнаружила, что голова ее почти отвалилась. Резиновая шея лопнула так, что и не заклеить. Постояв немного с коробкой в руках, я понесла ее на помойку «хоронить», пока дети спят.
Уже вечер. Дети легли спать в кроватки. У меня наступило время, когда я могу с большей эффективностью заняться делами. Я у «рабочего станка» – на кухне. У Роди с Лидой в темноте идет тихое перешептывание на волнующие темы. Родя:
– Лида! А я решил больше не грешить.
– Здорово, Родя!
– Ну и ты не греши.
– А