Я не хотел – ни от того, ни от другого. Этого еще не хватало! Двинул от себя две тяжелые створки пластмассовой («европейской»!) рамы. Они чмокнули пазами и сразу отодвинули гул грозы.
– Вот… И опять духотища…
Но духотищи уже не было – влажный ветер успел просвистеть комнату.
– И не вздумай открывать снова, – с облегчением сказала мама. – Подумаешь, храбрец какой…
Я никогда не был храбрецом! Наоборот… Если составить список всего, чего я боялся в жизни, он не влез бы на тетрадный разворот. Я и грозы побаивался, но только под открытым небом. А в родной «каюте» громы и молнии казались мне безопасными – они сверкали и грохотали как бы в ином измерении…
Мама взяла меня за плечи, двинула назад, усадила на постель. Села рядом. При новом громовом ударе прижала к себе плечом. Я снисходительно сказал:
– Теперь-то уж не бойся… Шла бы лучше к Лерке. Она небось пищит от страха.
– Она благополучно дрыхнет. Допоздна скакала с подружками в «классики», еле ноги принесла…
– А папа?
– Он еще больше измотанный. Они с Глебом Яковлевичем дорабатывали последнюю серию…
– Все равно она какая-то… не такая. Почему, если парень и девушка любят друг друга, они должны выпендриваться? «Ах, значит, я тебе не нужна? Оставь меня, я все поняла!.. Я уезжаю на Сахалин!»
В ответ на мою дерзость гром снова встряхнул заоконную глубину, однако мама уже не испугалась. Только прижала меня покрепче. И посмеялась:
– Папа, кажется, учел твою критику. Они с Садовским там что-то переделывали…
– Давно бы так… – пробормотал я. – А то строят сюжет на фундаменте из кислой капусты…
– Ну не папа же строит! Сюжет разработал Глеб Яковлевич, а папа занят лишь редактурой… Ты же помнишь, он два раза хотел отказаться от этой работы, да только… сам понимаешь.
– Понимаю. «Что тогда будем кушать…» Ну и не померли бы…
Мама запустила пальцы в мои отросшие волосы на затылке, покачала голову:
– Хорошо, что ты такой…
– Какой?
– Нетребовательный… Другие детки изводят родителей: «Хочу мобильник за двадцать тысяч, хочу горный велосипед, хочу джинсы из Калифорнии…»
– Хочу мороженку с клубникой, – хмыкнул я. – Можно возьму в морозильнике?
– Лера слопала последнюю…
– Я же говорил: клизма…
– Клим! Она – ребенок.
– А я?
Мама посмеялась и снова потрепала мой затылок.
– Мур-р… – отозвался я. И внутри у меня вдруг будто заиграла флейта – ту мелодию, которую сегодня я слышал на выставке кукол…
Насчет нетребовательности мама сказала точно. Я и правда не мог понять, чем калифорнийские джинсы лучше наших местных, фабрики «Восход». Тем, что всяких нашлепок больше? Зато наши легче и мягче, не натирают там ничего… И старый мобильник (отцовский еще) меня устраивал. Ну и пусть без всяких наворотов! Лишь бы слышимость была отчетливая и сигналы без перебоев. А влезать в Интернет через телефон –