Хрущев. Кремлевский реформатор. Аллен Даллес. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Аллен Даллес
Издательство: Алгоритм
Серия: Вожди Советского Союза
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 2012
isbn: 978-5-4438-0032-5
Скачать книгу

      Заступилась Нина Хрущева.

      — Анастас Иванович, — говорит она Микояну, — не заставляй его, раз ему нельзя.

      Жуков замолчал и не наполнил стакан. Шутя с Микояном, Хрущев изменил тему разговора.

      Не возникли ли уже тогда противоречия с Жуковым и его стали оскорблять и показывать ему, что «приказывает» не он, а другие? Не начали ли Хрущев и его друзья бояться силы, которой они сами облекли Жукова с целью взять власть в свои руки, и поэтому затем обвинили его в «бонапартизме»?! Не были ли сообщены Хрущеву сведения о взглядах Жукова на Югославию прежде, чем тот вернулся в Советский Союз?! Во всяком случае, Жуков исчез с политической арены, несмотря на четыре Звезды Героя Советского Союза, ряд орденов Ленина и бесчисленное множество других орденов и медалей.

* * *

      После XX съезда Хрущев высоко поднял и сделал одной из главных фигур в руководстве Кириченко. Я познакомился с ним в Киеве много лет назад, когда он был первым секретарем на Украине. Этот краснолицый человек высокого роста, который не произвел на меня дурного впечатления, принял меня не надменно и не только ради приличия. Кириченко сопровождал меня во многие места, которые я видел впервые, он показал мне главную улицу Киева, которая была построена заново, повел меня на место, называемое Бабий Яр, известное истреблением евреев нацистами. Мы вместе с ним пошли в оперу, где послушали пьесу о Богдане Хмельницком, которого, помню, он сравнивал с нашим Скандербегом. Мне это было приятно, хотя и был уверен, что Кириченко имя Скандербега запомнил из того, о чем информировали его чиновники об истории Албании. На мою любовь к Сталину он отвечал теми же терминами и тем же выражением восхищения и верности. Но, поскольку он был украинцем, Кириченко не упускал случая говорить и о Хрущеве, о «его мудрости, умении, энергии» и т. д. В этих естественных для меня в то время выражениях я не видел ничего дурного.

      В Кремле много раз мне приходилось сидеть за столом рядом с Кириченко и беседовать с ним. После смерти Сталина устраивалось много банкетов, ибо в этот период советских руководителей, как правило, можно было встретить только на банкетах. Столы были денно и нощно накрыты, до отвращения заложены блюдами и напитками. Видя, как советские товарищи ели и пили, мне вспомнился Гаргантюа Рабле. Все это происходило после смерти Сталина, когда советская дипломатия перешла к приемам, а хрущевский «коммунизм» иллюстрировался, помимо всего прочего, также банкетами, икрами и крымскими винами.

      На одном из этих приемов, когда рядом со мною сидел Кириченко, я громко сказал Хрущеву:

      — Надо вам приехать и в Албанию, ведь вы всюду бывали.

      — Приеду, — ответил мне Хрущев.

      Тогда Кириченко говорит Хрущеву:

      — Албания далеко, поэтому не давайте слово, когда поедете туда и сколько дней пробудете.

      Мне, конечно, не понравилось его вмешательство, и я спросил его:

      — Почему вы, товарищ, проявляете такое недоброжелательство в отношении нашей страны?

      Он