– Меня завораживает человеческое разнообразие, – ответила я. – Я ищу различия между людьми. Понимаешь?
– Нет, это не очень логично. Вот я не такой, как другие, почему тебе не хватило меня, почему понадобилось искать чего-то еще?
– Ты не другой, Мишель, мы с тобой двойняшки, ты – тот человек, с которым я чувствую наибольшую близость.
– Если я вам мешаю, так и скажите, не стесняйтесь, – вмешалась Мэгги.
Мишель долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на меня. Глубоко вздохнув, он положил на стол ладони, как будто приготовился избавиться от тяготившей его тайны.
– Думаю, мы с Верой очень хорошо ладим! – выпалил он, задыхаясь.
11
«Индепендент»
Июнь – сентябрь 1980 г., Балтимор
Объявив о создании газеты во время попойки в конце весны, Мэй и Салли-Энн с жаром взялись за дело. Они посвятили ему все лето и на пляж бегали только по воскресеньям.
Прежде всего газете требовалось название. Первой занялась этой проблемой Мэй. После очередного повтора в поздней сетке канала ABC старого сериала «Неприкасаемые»[4] с Робертом Стеком в роли Элиота Несса ее осенила гениальная идея.
Сначала Салли-Энн восприняла ее как шутку. Название показалось ей совершенно нелепым, не говоря о сомнительной игре слов, которая доставила бы кое-кому извращенное удовольствие. Как газета, возглавляемая женщинами, может называться «Неприкасаемые»?
Как-то июльским днем, на редкость жарким, Салли-Энн любовалась мускулатурой Кита, пришедшего оказать им помощь: она обнаружила среди заброшенных портовых складов лофт в плачевном состоянии, который, по ее мнению, надо было всего лишь перекрасить – и он будет просто великолепен.
Тщательно обследовав помещение, Кит заявил, что она ошибается. Его удивила и скромная сумма, на которую они рассчитывали осуществить свою затею. А ведь семья Салли-Энн не испытывала недостатка в средствах.
Ему не приходило в голову, что за привлекательной внешностью Салли-Энн и ее повадками опытной соблазнительницы прячется бескомпромиссная прямолинейность. Еще не постигнув подросткового возраста, она поняла, что отличается от других. Она как-то поделилась с Китом и Мэй детским воспоминанием: одному из своих учителей она заявила, что, когда она родилась, ее, скорее всего, подменили или перепутали, потому что у нее нет почти ничего общего с отцом и тем более с матерью. Учитель отчитал дерзкую девчонку, позволившую себе осуждать родителей, чей жизненный успех всем приводили в пример. Она же признавала за ними единственное достижение – бережливое отношение к унаследованному богатству, сохраненному ценой нескончаемой лжи и компромиссов.
Вспомнив об этой истории, Кит помирил девушек.