Значит, я обнял Лауру обеими руками и крепко к себе прижал. Я услышал, как она тихонько заплакала.
– Тише, милая, – сказал я. – Тише. Все будет хорошо. Я позабочусь, чтобы все было хорошо.
Потом я отпустил ее и шагнул на середину дороги. Я поднял руку и помахал господину Ландзаату. Я махал так, будто рад его видеть.
Здесь я, пожалуй, оставлю вас ожидать развития событий; этот прием вы и сами постоянно используете – остановка на самом интересном месте, рассказ в рассказе.
В романе «Год освобождения» такой рассказ в рассказе начинается, когда четверо детей отправляются в длительное путешествие пешком в освобожденную часть Нидерландов. Их поход продолжается бесконечно, напряжение возникает редко. Мы, читатели, больше всего хотим вернуться к допросу немецкого офицера-перебежчика. Но вы заставляете нас на протяжении многих страниц перепрыгивать вместе с этими детьми через замерзшие канавы. Особенно неправдоподобно, что по пути они красят волосы, ведь в тот последний военный год даже продукты первой необходимости можно было получить только по карточкам. Неправдоподобно и скучно. Читателю ни капельки не интересно, счастливо ли отделаются эти дети, до такой степени они наводят скуку. Надеешься, что их как можно скорее схватят и увезут. Долой! Долой их! Долой из этой книги!
Мне захотелось сделать тут паузу еще и потому, что интересно было бы узнать, стал ли для вас новостью мой отчет о смертности среди учителей. А именно та часть о двух школьниках и приставучем учителе. Иными словами, я задаюсь вопросом, догадались ли вы, как пойдет дело дальше, но, собственно говоря, сейчас я в этом больше не сомневаюсь.
Не хочу опережать события, но разве не ирония судьбы, что, как нарочно, самая коммерчески успешная ваша книга называется «Расплата»? Я всегда считал это хорошим названием. Потом названия вам больше никогда так не удавались – книги, впрочем, тоже, но это уже совсем другая история. Рассказ внутри вашего жизнеописания, – можно сказать, внутри вашего идущего на убыль писательства.
Наконец, не правда ли, еще большая ирония судьбы в том, что «Расплата» – единственная ваша книга, основанная на реальных событиях? «Час собаки», книгу о вашей первой жене, я оставляю здесь без внимания, – это, на мой взгляд, иной жанр.
Я вдруг снова вспомнил, как несколько дней назад зашел в книжный магазин. Не в тот день, когда вы должны были раздавать автографы, а накануне. Вспомнил, как покупатель наконец положил «Год освобождения» обратно в стопку возле кассы.
Сначала я испытал облегчение, а потом некоторое разочарование. Собственно говоря, я все еще желаю вам максимально высоких продаж. Это же хорошо, если как можно больше читателей на собственном опыте сможет убедиться, что автор «Расплаты», после дюжины прочих книг, двух пьес и почти половины человеческой жизни, больше ни на что не способен.
Как я мог констатировать в тот день, на полке стояло не так много ваших книг. Разумеется, «Расплаты» там не могло не быть,