Я, конечно, была очень признательна маме за такие слова, но вовсе не это хотела от нее услышать. Ее утешения казались преждевременными.
Когда мы встретились с Джеймсом, мне было восемь лет. В Лос-Гатос они с семьей переехали из Нью-Йорка и поселились по соседству с Ником – в двух кварталах от одноэтажного дома в стиле ранчо, где я жила со своими родителями, Кэтрин и Хью Тирни.
В одно субботнее утро, в самой середине лета, Ник и Кристен привели с собой Джеймса, чтобы нас познакомить. Этот день до малейшей подробности отпечатался в моей памяти, как никакой другой из той поры, – начиная с того, как, знакомясь со мной, он с улыбкой смахнул с лица волнистые волосы, невольно выдавая этим жестом, что очень волнуется. Мальчишке явно не терпелось завести новых друзей. Волосы у Джеймса были намного длиннее, чем носили мальчики в нашей школе, и я не могла оторвать глаз от того, как густые каштановые завитки игриво огибают мочки ушей под ободком его кепки с эмблемой футбольного клуба «Нью-Йорк Джетс». Он даже провел пальцами по волосам, словно пытаясь пригладить непослушные вихры.
Как обычно бывало по субботам, в нашей округе в воздухе тяжело пахло свежескошенной травой. Соседские разбрызгиватели вовсю рассеивали влагу, создавая вокруг сплошным фоном «белый шум». Этот мягкий тихий гул я слышала всякий раз, как папа выключал газонокосилку. И, как нередко бывало по субботам, я выставила на улице свою стойку с лимонадом, зарабатывая таким образом на карманные деньги. Я тогда копила на мешочек «Волшебной пыли памяти», что продавали в магазине игрушек неподалеку. Продавец мне сказал, что если каждый день перед сном сыпать щепотку этой пыли себе на голову, я ни за что не забуду, куда дела свои туфли или когда какими делами следует заниматься. Услышав такое, я захотела непременно заполучить себе такой мешочек.
Однако в эту, вроде бы вполне обычную, субботу все пошло не так, как всегда, – и вовсе не потому, что Ник с Кристен пришли вместе со своим новым другом. Дело в том, что Робби, живший через дорогу мальчишка, и его двоюродный брат Фрэнки увидели, как я выставляю лимонадную стойку. Робби и сам по себе был еще тот задира, но когда они собирались вместе, это означало, что кого-то в этот день точно будут дергать за косички, обзывать, ломать его игрушки и всячески доводить до слез.
Когда подошли Кристен с Ником, братья как раз успели выцыганить у меня стаканчик лимонада, дразня блестящими четвертаками. Заполучить их мне хотелось даже сильнее, чем того, чтобы эта парочка оставила меня в покое.
– Привет, Эйми, – сказала Кристен и жестом указала на нового мальчика, стоящего рядом с Ником: – Это Джеймс.
Я налила Робби лимонад и с улыбкой взглянула на Джеймса:
– Привет.
Тот в ответ улыбнулся и коротко взмахнул ладонью.
– Ой, вы только посмотрите, кто к нам пожаловал! – начал дразниться Робби. – Фуки-Ники и его пай-девочка. А это что, ваша новая подружка? – указал он подбородком на Джеймса.
Джеймс