Увы, но даже в этой малости студентам отказали.
* * *
Монастырь упоминается и в собственно литературных текс-тах. Например, в романе Льва Толстого «Анна Каренина». Про одного из главных действующих лиц книги сказано так: «Переход через Никитскую из Газетного в темный Кисловский переулок и слепая стена монастыря, мимо которой, свистя, что-то нес мальчик и извощик ехал ему навстречу в санях, почему-то навсегда остался ему в памяти. Ему прелестна была и веселость мальчика и прелестен вид движущейся лошади с санями, бросающей тень на стену, и прелестна мысль монастыря, тишины и доживания жизни среди шумной, кишащей сложными интересами Москвы, и прелестнее всего его любовь к себе, к жизни, к ней и способность понимания и наслаждения всем прекрасным в жизни…»
А будущая поэтесса Марина Цветаева обучалась по соседству с монастырем в гимназии Марии Густавовны Брюхоненко. Эмансипированная девица бегала сюда за вкусными просвирками и была абсолютно равнодушна к вышивке и прочим промыслам. А зря – в монастыре трудились сестры-вышивальщицы, изделия которых славились на всю Россию. Разумеется, работы приобретались здесь же, в лавке при монастыре.
Впрочем, в сравнении с прочими московскими монастырями Никитский ежели и выделялся, то отнюдь не оригинальностью. Краевед Иван Кузьмич Кондратьев, в частности, писал столетие тому назад: «Осматривая Никитский монастырь вообще, можно сказать, что он заключает в себе мало замечательного: только и есть несколько древностей, не относящихся, однако же, далее 1682 года».
Для Кондратьева 1682 год был, можно сказать, современностью.
* * *
Напротив, через переулок расположен дом, построенный учеником Матвея Казакова. Правда, поверить в это невозможно – особнячок неоднократно перестраивался. Искусствовед Евгений Николаев написал о нем в своей «Классической Москве»: «Глядя на дикое и малопонятное сооружение – дом №9, странно подумать, что перед нами некогда прекрасный дворец, изображенный в Альбомах Казакова».
В начале позапрошлого столетия это строение принадлежало чете Долгоруковых, и А. Булгаков так описывал один из многочисленных балов, устроенных в доме: «До сих пор еще толкуют о славном бале наших молодых, хваля особенно ласку и ловкость Ольги. Поэт Пушкин также в восхищении от нее: говорит, что невозможно лучше Ольги соединять вместе роль девушки, только что поступившей в барыню, и хозяйки. Он мне говорил на бале: я глаз не спускаю с княгини Ольги Александровны; непонятно, как она всюду поспевает, – не только занимается всеми, кои тут, но даже отсутствующим посылает корнеты с конфетами; я бы ее воспел, да не стихи на уме