В книге
я нашел листок,
сложенный в четвертушку,
с моим «Лаврентием».
Иногда,
прикасаясь к книге,
я вспоминаю голос:
– Со-се-душ-ко!
Я горько улыбаюсь
и шепчу:
– Салют, Профессоре!
«Однажды я вечером вышел на волю…»
Однажды я вечером вышел на волю.
Хромая собака бежала по полю.
По белому снегу, по тропочке узкой, —
По заиндевелой, по зимней, по русской.
Она приближалась ко мне понемногу,
И мы уступили друг другу дорогу:
Я в снег отошел, а она обежала
И заднюю лапу безвольно поджала.
Я вслед поглядел, и она оглянулась:
В глаза посмотрела, хвостом шевельнула.
Потом растворилась в седом полумраке…
Кого бы спросить: – А в раю есть собаки?..
Солнечные часы
Тень
одинокого дерева
медленно ползёт
с запада на восток.
На рассвете
тень падает на сарай:
«Час сарая».
В полдень
тень падает
на дорожку в саду:
«Час дорожки в саду».
На закате
тень падает
поперёк ручья:
«Час тени-мостика
через ручей» —
эта тень
самая длинная
и уходит в луга.
Минуты и секунды
тоже весьма
интересны:
секунда
жёлтой бабочки,
летящей белки,
орущей женщины,
девушки в синем платье,
лежащей собаки,
старухи на велосипеде,
пьяненького мужика
и тому подобное…
P.S. Все подробности
спросите у подсолнуха.
Забытые слёзы
Летняя гроза прошла
с чёрным знаменем
рваных туч,
с грохотом пушек,
и сверкая огнями.
Холодным упругим ветром
рвануло листву,
исхлестало землю
водяной плетью
и умчалось на север,
гремя пустыми бочками.
Растворились тучи,
словно ставни,
и вышло
ослепительное солнце.
На ветках,
на высоких цветах
народились
тяжёлые капли —
засветились семицветьем,
медленно падали
и разбивались…
Эх, капельки-капелюшечки,
похожие
на радостные слёзы!
Книгу я купил
давным-давно,
а сегодня вспомнил о ней,
и захотелось перечитать.
Целый день я чем-то занимался
и оттягивал желанную встречу.
Было приятно думать о том,
что впереди ждёт меня
хорошее и давно забытое…
Поздним вечером
я открыл томик Сургучёва
на рассказе «Путь звёздный»:
про болезного мальчика Мишеньку,
про