Подойдя к пешеходному пропускному пункту, они по инструкции работодателя остановились чуть-чуть в сторонке и стали ждать. Устав от длительного перехода и, как обычно, горестно вздыхая, Зинка уселась на тюки с одеждой, широко расставив ноги. Мимо прошли польские таможенники. Оглядев женщин, один из них брезгливо поморщился и что-то сказал другим, указывая на Зинаиду. Те расхохотались.
Минут через пять к ним подбежал какой-то полноватый дядечка лет сорока пяти, без фуражки и в кителе с расстегнутыми пуговицами. Лицо его лоснилось, и заплывшие жиром светлые глазки быстро заскользили по женщинам.
– Пани желает пройти досмотр? – улыбнулся поляк Анне, которая из-за сильного акцента еле поняла, чего от нее хотят.
– Я пройду, пройду, – согласно закивала она и, показывая на Зинаиду, в свою очередь, обратилась к таможеннику: – Тетя не может, она болеет! Ей нужно быть на воздухе!
Зинка, пыхтя и повизгивая, поднялась с поклажи. Анна, подхватив сумки, вбежала в здание и направилась к турникету с аппаратурой.
– Пани, сюда! – крикнул ей пограничник, указывая на кабинет в конце коридора.
Не понимая, чего от нее хотят, Анна достала свой паспорт и протянула его поляку.
– Татьяна Закревская, – прочитал тот в документе, скользнув взглядом по фотографии.
Анна слегка поежилась. Девушка, запечатленная на фото, была как минимум на десять лет моложе ее, имела вздернутый носик и круглое полноватое лицо. Похожими были только прическа и цвет волос, но странно – ни Ваха, ни Эльдар, ни таможенник на это не обратили внимания. Видимо, Зинка была права, когда утверждала, передавая ей паспорт предшественницы, что для нерусских мужчин все блондинки на одно лицо!
– Пани – полька? – не унимался таможенник, посмотрев пристально на Анну.
Да, – соврала она, не моргнув глазом. – Только живу в Белоруссии.
От Зинаиды она знала, что Татьяна Закревская до двадцати лет проживала в Гомеле.
Они подошли к кабинету, и пока таможенник, достав ключ, открывал дверь, Анна безуспешно пыталась прочитать надпись на табличке. Но спутник опередил ее. Протянув женщине руку, он представился:
– Яцек.
«Яцек так Яцек», – подумала Анна, присаживаясь к столу.
– Коньяк? Виски? – мужчина открыл сейф и достал оттуда два бокала и какой-то напиток в красивой бутылке.
Женщина пожала плечами – ей было все равно. Он разлил алкоголь, поднял бокал и, произнеся уже по-немецки: «Прозит», залпом осушил его.
«Странный какой таможенник», – отметила про себя Анна, которая до сегодняшнего дня была твердо убеждена, что иностранцы не пьют на работе, являясь образцом служебного рвения для русского человека. Тем не менее она отпила несколько глотков из бокала. Напиток был противным и обжигающим, и женщина, имеющая небольшой опыт в употреблении крепкого алкоголя, решила, что пьет коньяк.
То ли оттого, что она вторые