Я с родителями часто приезжал к потомкам Доку – Бана, Алу и Нурдин, и их семьи всегда были рады нам…
Наш дед имел деловые связи с другими известными чеченскими предпринимателями: Арсмирзоевым, Башировым, Чермоевым, Баштар Али и Абубакаром (тем самым домовладельцем, где знаменитый «Чеченский гастроном»). После его смерти наши завистники (больше из родственников) зачистили всё, что было накоплено годами. Остатки наша бабушка раздала сирым и обездоленным людям.
С приходом советской власти стукачи-шакалы указали на нас, как на зажиточный и знатный род. Наши предки вынуждены были уйти в Грозный. Отец пошел чернорабочим на автобазу «Грознефти» (директор Шаов). Жизнь в рабочей, многонациональной, дружной и добронравной семье изменилась круто. Заимел отец и искренних доброжелателей, и не только из чеченцев. Русские научили его азам письма (в школе он не учился). И вскоре стал сносно писать и читать. С их же помощью освоил и слесарное автодело. Я в Казахстане в точности повторил его путь – с детства меня притягивали автомобили. Одновременно с работой учился в вечерней школе, начав с 3-го класса (нас выслали, когда я был в 4-м классе).
В 1939 году отца назначили личным водителем председателя Грозненского Горсовета Матишева. Проработал он вплоть до 22 июня 1941 года.
Война Отечественная (1941–1945 гг.)
В этот день, точнее в предрассветные часы, нас разбудил тревожный стук в окно. Мы, дети: трое сестер и я – вскочили вместе с родителями (бабушка жила в родовом гнезде в Урус-Мартане). Отец вышел и вернулся с каким-то листком в руке. Оказалось – повестка.
Отец быстро оделся и на ходу бросил маме: «Сейчас же бери детей и уходи в Урус-Мартан» – и выбежал.
Наша мама Калисат Хадж тут же собрала нас, и мы через железнодорожный вокзал и поселок им. Войкова, минуя «Химстрой», на плоту переплыли реку Сунжу и ушли в Чернореченский лес (этот путь я с семьей повторил по старой памяти в августе 1996 года, когда генерал К. Пуликовский расстреливал Грозный нещадно) и оттуда в Урус-Мартан, по узкому мосту. Минимум 18 км пешком прошли до бабушки. Устали так, что не чувствовали ног. И только мой самый преданный друг, пес «кавказец», словно чувствуя серьезность момента, не отходил от меня, по-хозяйски оглядываясь вокруг – нет ли опасности (породистый волкодав). Он меня обожал и был известным храбрецом. Спустя более полувека в Москве я вырастил на даче чистокровную овчарку и назвал ее в память о моем любимце «Борз» (волк – по-чеченски), научил чеченскому языку – «немец стал чеченцем».
Итак, наш отец Усман