– Шериф… – Девушка смотрела на происходящее с ужасом и отвращением.
Гм. Не подумал. За тысячелетия люди насочиняли такое количество условностей, что и не уследишь. Скажем, патологически честная мисс Кромм была не прочь солгать федеральным властям о потенциально опасном существе, чтобы спастись от тюрьмы. Лишь слегка морщила носик, когда я осквернял тела малознакомых ей участников бойни. Буквально ошалела от удивления, когда я сжигал останки боевого товарища, ее тошнило от запаха, но не сказала ни слова. И вот теперь, видя, как непочтительно я обращаюсь с прахом Томми, она решила возражать.
– Хочешь, соберу его в вазочку? – неприязненно поинтересовался я. – Поставишь себе на комод?
– Мы знали его два года, – не сдавалась она. – Он не заслужил… и вообще, как мы объясним его исчезновение?
– Его не было с нами, – уверенно пояснил я. – Вышел на границе города и по моему приказу незаметно вернулся в участок. Чтобы, значит, выслеживать оставшихся в Миргарде сектантов.
– И там бесследно пропал? – Что ж, если к девушке вернулась способность язвить, значит, с ней все будет в порядке.
– Там у всех будет полно других забот, – туманно ответил я. – Ладно, пойду освобождать пленных. Надеюсь, они не перемерли со страху.
Материнские стенания над телом, жалкий оправдывающийся лепет четырех здоровых мужиков, почти неделю просидевших в подвале. Ненавижу такое. Как выяснилось, их даже не запирали, и время от времени Хулио выбирался на кухню, чтобы принести воды. Пару раз его засекали зеленоглазки, но никак не препятствовали. На Эдеме не существовало понятия «сторожить», и к службе подручные Диммака относились спустя рукава. Даже не обыскали как следует дом, иначе непременно заметили бы спрятанный за холодильником дробовик.
Мальчишка наверняка увидел, как шериф идет к входу, и решил поиграть в героя. Остальные ничего толком не слышали – подвал сделали герметичным как убежище при песчаных бурях, и звукоизоляция оказалась на уровне. Записывая на планшет Дианы путаные показания фермеров, я думал о том, что нам повезло. О йотуне они упоминали с заминками, испуганно переглядываясь из опасений прослыть психами. «Огромный», «черный», «волосатый». Слово «обезьяна» так и не прозвучало, так что мне даже не пришлось врать в отчете. Они будут держать язык за зубами. Во всяком случае, пока не напьются на публике, но кто станет слушать пьяный полночный бред?
Старший Рамирес, завидев свой голубой грузовичок, обрадовался до такой степени, что почти забыл о гибели сына, над которым продолжала рыдать жена. Да и хозяйство оказалось цело, разве что запасы танубара сократились,