– Ладно, научишься. Скажи-ка, приятель, этот чертов норманн тебе не объяснил, к кому ты попал?
Алькасар покачал головой.
– Это неважно, – сказал он. – Всем хозяевам я служил одинаково плохо.
– Хозяев в лесу нет, – сообщил Робин. – А я тот самый Робин из Локсли. Этот лес мой. И здесь все совершенно свободны… Время от времени приходится объяснять это шерифу и другим непонятливым господам. Тебе все ясно?
Алькасар засветился как осенний лист.
– Вы разбойники? Это вас боялся Гарсеран?
– Нас. – Робин самодовольно улыбнулся.
– Вы ограбили его?
– Ну разумеется.
Хелот невольно залюбовался снисходительным выражениям, появившимся на лице Локсли.
– Я хочу видеть его голову на шесте! – жадно сказал Алькасар.
«Все-таки людоед, – подумал Хелот. – А жаль, казался таким симпатичным».
– Ограбить-то мы его ограбили, – сказал Локсли, – но никаких голов на шесте ты не увидишь. Во-первых, мы христиане… гм… добрые люди. И напрасных злодейств не творим. Лишнее это и мешает спасению души. А во-вторых, если мы прикончим твоего Гарсерана, то будем последними дураками, потому что потеряем хороший доход. Мы с ним не впервые встречаемся на большой дороге, и всякий раз эта встреча приносила нам удачу.
– А разве христиане не едят людей? – с детским любопытством спросил Алькасар, и Хелот покраснел.
Робин расхохотался, но сарацин продолжал настаивать:
– Я и раньше слышал, что они питаются человеческой плотью. Когда меня продали Гарсерану, я в это поверил.
– Он что, слопал кого-нибудь у тебя на глазах? – захохотал Робин.
Но Алькасар даже не улыбнулся.
– Он зверь, – ответил он. – Вы плохо его знаете.
Робин хлопнул его по плечу.
– Скорее вставай на ноги, – сказал он. – А Гарсерана забудь. Когда-нибудь ты убьешь его в честном бою.
И Локсли ушел.
Теперь черные глаза сарацина блуждали по логову. Он явно что-то обдумывал.
– Значит, теперь я свободен? – поинтересовался он.
– Законный вопрос, – отозвался Хелот. – Конечно свободен.
– А меня заставят переменить веру?
– Вот уж о чем тебя никто даже не спросит.
– Вчера мне показалось, что я видел здесь вашего монаха.
– Ты видел отца Тука, он язычник.
Он помолчал еще немного, а потом, смущаясь, снова заговорил:
– Прости, я забыл спросить твое имя.
– Хелот из Лангедока.
– Скажи, почему ты не убил меня, Хелот из Лангедока?
– Будешь задавать дурацкие вопросы, – разозлился Хелот, – я продам тебя в базарный день в городе Ноттингаме, а на вырученные деньги устрою пьяный дебош.
– Я невыгодный, – радостно сообщил Алькасар. – Когда Гарсеран меня покупал, он не знал, как выбирать. Ему меня всучили.
– А как выбирать? – заинтересовался Хелот,