Возле пандуса, по которому въезжали машины с красным крестом, и впрямь оказался незапертый подъезд. Правда, у двери стоял охранник, тоже бдительно поинтересовавшийся:
– Вы куда?
Я сделала тревожное лицо:
– Маму сюда привезла только что, а я полис в машине забыла, вот, бегала за документом.
Охранник потерял ко мне всякий интерес, и я спокойно прошла внутрь.
По обе стороны длинного коридора шли двери, тут и там сидели и лежали люди, их было довольно много, никто не остановил меня, когда я вошла в большой грузовой лифт, куда только что втолкнули каталку с несчастным парнем со свежим гипсом на ноге.
В отделении стояла тишина. Больных не было видно, на посту тосковала медсестра, читавшая журнал.
– Подскажите, Радько в какой палате?
– Посещения закончены.
Я оперлась на высокий прилавок и вздохнула.
– Послушай, будь другом, ну пусти. Днем к нему жена ходит, сидит тут безвылазно, мне без шансов попасть, еще морду набьет, коли встретимся.
Женщина улыбнулась.
– Так и быть. Иди по коридору, справа последняя дверь. Там твой Радько лежит.
Я побежала в указанном направлении и постучала в белую дверь.
– Войдите, – раздался мужской голос.
В довольно просторной палате оказалось четыре кровати. На двух, накрывшись с головой одеялами, лежали спящие. Третий обитатель с загипсованной ногой, покоящейся на подставке, смотрел телевизор. Постель у окна была пуста.
– Вы к кому? – спросил дядька, отрываясь от экрана.
– Радько Георгий тут лежит?
– Вон его койка.
– Так она пустая.
– А к нему приятели пришли.
– Кто? – удивилась я.
Загипсованный зевнул.
– А я чего, прокурор, чтобы фамилиями интересоваться?
– Куда отправились, не знаете?
– Здеся далеко не уйдешь. Напротив палаты дверь, за ней лестница, курят небось.
Я вышла, пересекла коридор, толкнула дверь и увидела ступеньки. Сначала поднялась наверх, потом спустилась вниз, затем вновь вернулась на прежнее место. Больные и впрямь приспособили лестницу под курительную. На подоконниках виднелись консервные банки с окурками, кое-где обнаружились обгорелые спички. Впрочем, между третьим и вторым этажом нашлась парочка, занятая поцелуями. Но ни Жоры, ни его приятелей не было видно. Я подождала, пока юноша и девушка оторвутся друг от друга, потом спросила:
– Тут не проходили мужчины?
Влюбленные глянули на меня затуманенным взором, девица пробормотала:
– Не видели.
Действительно, очень глупо задавать им какие-то вопросы. Ромео и Джульетта были заняты только собой.
Я вернулась в палату и сообщила загипсованному:
– На лестнице никого нет.
– Не знаю тогда, куда он делся.
Медсестра тоже удивилась:
– Радько нет? Не может быть, мимо меня