Собиралась…
Не сказала.
Уже глядя в листок, она вдруг поняла, что перед этим увидела странное. Повела глазами налево: мутное двойное стекло, захватанная рама, сломанная ручка. Где же?
– Аполлонова! Оглохла? – гремела учительница. – Так! Остальные не отвлекаются! Работают!
Опять стекло, за ним верхушки деревьев, двойная рама…
Вот!
– Аполлонова! А ну-ка, пересядь!
На подоконнике. Карандашом. Катька еще толком не вгляделась, но не сомневалась – оно!
– Собрала-ка вещички и пошла на первую парту к моему столу.
Катька вскочила, села. Обхватила руками голову.
– Я больше не буду! Я все напишу! – залепетала она.
– Что не будешь?
Физичка склонилась над ее партой.
– Я? – Катька вскочила, загораживая спиной подоконник.
– Аполлонова! Прекрати орать!
Катька зажала рот рукой.
– Я поняла, как решать! – выкрутилась она. – Вот прямо сейчас и поняла.
Физичка замерла. Наверное, никто еще на ее уроке не демонстрировал такого мистического озарения.
– Что ты все время в окно смотришь? – все же высказалась учительница.
– Аааа! – Катьке не терпелось проверить, к ее ли варианту относится подсказка. – Уже ничего! Я уже пишу. – Она ткнула пальцем в свой стул. – Тут пишу. А то не успею.
Она силой придвинула к себе листок, заправила волосы за уши. Громыхнула стулом, переставляя его ближе к столу, потом от стола, к окну.
Физичка не уходила. Она с сомнением смотрела на Катьку.
Катька еще раз заправила волосы за уши. Поправила тетрадь. Ее вдруг смутило, что за предыдущую работу у нее была двойка. Она перевернула страничку, кулаком замяла разворот.
– И долго это будет продолжаться? – спросила физичка.
Катя мельком глянула на учительницу, а потом медленно, очень медленно, до ощущения хруста в каждом позвонке, повернула голову к подоконнику.
Она очень боялась, что ей показалось. Что после вопроса учительницы надпись исчезнет.
Но она была. Карандашом. Твердо-мягким. Блекло. По пыльному подоконнику.
Катя зажмурилась, перевела дыхание и взяла ручку.
«Вариант № 1».
Она стала писать условие задачи, краем глаза отмечая, что физичка не уходит, смотрит. Нужной формулы у Катьки, конечно, не было, поэтому она, чтобы потянуть время, стала писать все, что придет в голову. Она вспомнила все буквы греческого и латинского алфавита, вписывала дроби и строила графики.
Увлекшись, не заметила, как учительница отошла от нее. И не просто отошла. Сейчас она двигалась к доске, повернувшись к классу спиной.
Катька локтем навалилась на подоконник, глянула на запись.
Да! Это была контрольная, их вариант.
В жизни она не писала с такой скоростью. Ручка порхала по листочку, цифры становились миллиметровыми.
Быстрей, быстрей!
– Плошка, – взвыла сзади Ириска. Но взвыла уже не голосом,