– Ну, а что ж он ее не выгнал-то? – заинтересовался Лев.
– А что он без нее может? – рассмеялась женщина. – Только с девками в своем кабинета развратничать. А она все-таки какая ни стерва, а говорят, одно время даже в Большом работала. К тому же, кроме нее, сюда больше никто и не рвался. Погавкались-погавкались, да так и остались каждый при своем. Но, думаю, от своих умыслов она не отказалась. Не-е-е-т! Уж такая «штучка» – о-го-го!
– Между прочим, ее сегодня почему-то не было. Странно, что ни говори… – вполголоса заметил Крячко.
Опера поблагодарили женщин и направились к своей машине. Порывшись в бумагах, изъятых в кабинете Капылина, они нашли домашний адрес и номер телефона хореографа театра «Айседора» Виллины Атапиной. Гуров набрал ее номер на своем сотовом, однако после первого гудка вызова связь отчего-то оборвалась, словно кто-то специально отключил. Повторная попытка дозвониться закончилась тем же. Приятели переглянулись.
– Ну, и что будем делать? – глядя перед собой через лобовое стекло, риторически спросил Станислав.
– На мой взгляд, съездить к ней нужно в любом случае… – запуская двигатель, задумчиво произнес Гуров. – Мало ли что могло случиться? Вдруг и на нее открылась охота?
Он включил передачу, и «Пежо» помчался по улице в сторону Бульварного кольца. Станислав, поворочавшись в кресле, неожиданно констатировал:
– Да, похоже, я – закоренелый, неисправимый грешник…
– Чего-чего? – недоуменно покосился в его сторону Лев. – Ты о чем это?
– Знаешь, Лев, поговорили мы с этими женщинами, и вот мне сейчас подумалось: да, они, конечно, правы, нравственность – превыше всего. Ну, а вот я, конкретный индивидуум, божьей милостью Станислав Крячко, если честно и откровенно, то в душе и близко не ощущаю возмущения по поводу аморалки, устраивавшейся в этой самой «Айседоре». Да! Представь себе! Слушаю я этих теток, а в душе жалею, что самому не довелось побывать на представлении этого театра. Вот, думай обо мне, что хочешь, а я с удовольствием поглазел бы на молодых, красивых, стройных девчонок, со всеми их естественными подробностями. Но политеса ради я обязан орать на каждом углу: «Я это осужда-а-ю! Это мерзко и отврати-и-тельно!..» Как ты это оцениваешь?
Не отрываясь от дороги, Гуров негромко засмеялся и покачал головой.
– Ну, я тебе уже не раз говорил, что подобное свойственно всем людям. Повторюсь еще раз, в нас два начала – от Творца и от обезьяны. И в зависимости от того, что взяло в душе верх, ты и будешь реагировать на окружающее… Кстати, что-то давно не слышал про твою писательницу Елену. Как у вас с ней?
– Да никак… –