К сожалению, сейчас таких женщин в Церкви очень много. Причин тому несколько: это и тяжелейшая демографическая ситуация в России в ХХ веке, когда уничтожение мужчин приняло катастрофические масштабы, и женщине приходилось выживать в одиночку и одной же воспитывать детей. Это и целенаправленная политика тоталитарного советского государства. Современное общество стало инфантильным во многом под влиянием коммунистической идеологии. Десятилетиями у людей не было необходимости самостоятельно мыслить, брать ответственность за свою жизнь. Советское государство боялось хозяина, лидера, самостоятельного мужчины, ответственного за свой двор, улицу, город. Коммунистам нужны были послушные, податливые, инфантильные граждане, которым не надо принимать самостоятельно решения, которым все подадут и научат, как надо думать. Женщины оказались для государства в этом отношении лучше мужчин: ими удобнее руководить, как и удобно учить женщин руководить другими. Теперь эти советские женщины наполняют православные храмы, привнося в святые стены неправильный образ мышления, стремлений, действий. Они не приучены самостоятельно думать и принимать решения, и инфантильно ждут, что в Церкви их научат, что им нужно думать и как себя вести.
Воистину прав все тот же А.А. Галич: «Он врет! Он не знает, как надо!» В данном случае врет «она», инфатильная фарисейка типа Ольги Петровны. Ведь инфантильность – это нежелание искать смысл, развиваться. Поиски смысла – трудный и болезненный процесс. Инфантильный человек предпочитает закрыть глаза на стоящие перед ним проблемы. Поэтому-то повесть «Женитьба доктора Поволжина» так важна для нас: ее проблематика гораздо шире темы фарисейства и материнской любви. Книга заставляет каждого из нас задуматься о том, какие мы православные, как нам перестать думать о себе и полюбить Бога и ближнего[1].
Женитьба доктора Поволжина (Истинное происшествие)
Вкомнате Вики Мордовцевой царил не совсем обычный беспорядок, почти хаос, но такой праздничный, такой волнующий, захватывающе интересный. На столе раскрытые коробки с кружевами, воздушно легкая кисея фаты, белые и нежные, точно взбитые пена; лайковые перчатки до локтей, парчовые туфельки на стуле, и везде – цветы, цветы во всех углах, на стульях, на полу и даже на кровати. Две портнихи, склонившись над столом, что-то подкладывали и подшивали.
Распоряжалась беспорядком тетя Алла, смуглая брюнетка с завитками темно-бронзовых волос на лбу и на висках. Неторопливо прохаживаясь взад и вперед с папиросой в янтарном мундштуке, она низким контральто что-то приказывала горничной и портнихам, стряхивая пепел с папиросы в вазочку у зеркала на туалете.
У