Не знаю, видел ли в своей жизни Кейлин Танилалу хоть раз дорогие номера престижных гостиниц (кроме, как в фильмах и на фото), а я мог сказать, что – да – звездочек тут набегало эдак с четыре штуки. Честно заработанных звездочек. Впрочем, в моей жизни большого количества звездочек тоже было немного.
Настоящий ковер на полу, изящный столик с инкрустированной столешницей и красивые стулья с высокими спинками, огромная кровать, в данный момент занятая одним-единственным мной. Если лечь по центру, то до края дотянуться будет невозможно, и даже если лечь поперек – то все равно. Три огромных кресла. На потолке какой-то абстрактный рисунок в нежно-бежевых тонах.
Увидев на стенах шесть разнокалиберных картин (от маленькой – в две ладошки, до огромной – во всю стену), я был вынужден прибавить этому «отелю» еще одну звездочку. Потому что мой ИБК, стоило мне заинтересоваться причудливыми горными пейзажами, под каждой картиной высветил соответствующий маркер с именами художников и названиями. И под каждым маркером – скромненькое крохотное уточнение-подпись «Подлинник». Молниеносный поиск по сети подтвердил – за самую маленькую из этих картин лично Кейлину Танилалу придется горбатиться лет эдак пять! И в процессе не пить, не кушать и не дышать. И не платить за утилизацию отходов своей жизнедеятельности. Хотя какие могут быть отходы при таких ограничениях?
Рисовать фломастерами на этих картинах мы, пожалуй, не будем. Тем более что это пейзажи, а не портреты – так что и усы пририсовывать вроде как некому.
Может показаться странным, что сейчас я весь такой веселый и радостный. Потом-то сообразил, что в меня ввели столько обезболивающих препаратов, что удивительно, как я в пляс не пустился сразу после того, как открыл глаза. Тем более что повод, как ни крути, есть. Наверное, танцевать с красивыми медсестрами, похожими на ангелов, я не стал по той причине, что даже под лекарствами двигаться мне было пока тяжеловато.
К тому же ощущения от «янтаря» никуда не делись. Он по-прежнему был со мной, но никакой привязки к внешнему миру не имел. Это было, как… мысль. «Янтарь» находился в другом… измерении? Мире?
А в тот момент, когда впервые пришел в себя – будто проснулся после кошмара. Медленно блекнут, выцветают переживания и тревоги: смерть Лены, пережитый за нее страх, глухая ненависть к едва знакомому азиату – владельцу яхты, переживания за девятилетнюю Женьку, оставшуюся в отеле…
И наконец, медленно выцветает воспоминание о том, как тело рвут акулы, приплывшие на запах крови…
Ну, посмотрел очередную серию ужастика «Челюсти». С кем не бывает? Подумаешь – событие… Подумаешь, в качестве одного из проходных персонажей-жертв. Нет, ужастик, конечно, не забывается полностью, но становится менее важным, чем осознание простого факта – я снова жив! Да что там, на фоне этого факта «ужастик» откровенно не проходит по весу!
Последней в черно-белые тона переходит картинка висящих под разорванным животом потрохов в облаке крови.
Но взгляд на свой обожаемый гладенький (с кубиками!) живот и быстрая