Дурилок в его владениях было несколько, но только одна из них совпадала с оазисом. Оно и к лучшему, что только одна. Совершенно достаточно. Как правило, проводнику удавалось ладить с новичками без применения сильнодействующих, а главное, необратимых средств. Кто и почему попадает на Плоскость – вопрос бессмысленный. До сих пор никому не удалось установить никаких закономерностей. Похоже на случайную выборку. Некто запускает руку в мешочек и наугад достает бочонок лото.
Тем лучше. Все-таки люди в большинстве своем нормальны. Ну побесятся немного поначалу, а потом глядишь – дошло до родимых. Осознали. Слова понимают.
Есть такие, что верят сразу. Их мало. Большинству надо осмотреться. И как только человек испытает некоторые местные прелести на своей шкуре, его сразу же, без малейшего перехода, начинает мучить вопрос котировки: кто он в этом мире? Богач или бедняк? Уважаемая личность или шпынь ненадобный? Он спрашивает о местной валюте и ценности вещей, прикидывает обменный курс и старается глядеть в оба, чтобы не обжулили, потому как научен: неопытным простакам везде рады…
Навалилась и отступила тяжесть. Будто кто-то невидимый, подкравшись, вспрыгнул на плечи, посидел немного и соскочил. Позади бросили шептаться и растерянно заматерились в два голоса – сиплый мужской и визгливый бабий.
Почти сразу пошла зона отрицательной аномалии, и шаги удлинились. Типично для зоны, примыкающей к серьезной инверсии: мелкие, от силы в десять шагов поперечником блуждающие «пятачки» то большей, то меньшей тяжести. Вроде атмосферных завихрений на периферии могучего тайфуна.
Мальчишка догнал, пошел рядом. А впереди в дрожащей мути воздуха уже замаячило раскорячливое пятнышко, поминутно меняющее очертания. Проводник взял правее, и пятнышко-каракатица поплыло справа налево.
– Птица? – спросил мальчик.
– Человек.
– А почему он летает?
– Потому что ветер гоняет его туда-сюда, – равнодушно объяснил проводник. – Не было бы ветра – висел бы на месте, а так – болтается… Над инверсией всегда вихревые потоки.
– Над какой еще инверсией?
– Над гравитационной. Заметил, что здесь везде разная тяжесть?.. Что?.. Нет, это тебе не показалось, это так и есть. Ну, а инверсия – совсем неприятная штука. Вышел человек погулять – и пожалуйте любоваться, висит… Давно уже.
– Он… мертвый?
– Без воды и пищи столько не живут, сколько он там кувыркается.
– И никогда не упадет? – Мальчик поежился, но в его голосе звучал неподдельный восторг.
– Почему не упадет? – Проводник пожал плечами. – Упадет, куда денется. Когда-нибудь вихрь его выплюнет, а там и граница инверсии. Я таких видел… выброшенных. Сухие, как мумии.
– А этого вы знали? – спросил мальчик.
Проводник молча