– Может, все сразу? Раскалим землю в плавильне вместе с железной рудой, – предложил Ренфрау с едва заметной ухмылкой.
Герис поглядела на него с подозрением.
– Поживи с мое, тоже так сможешь. Я сразу понимаю, что человек задумал, видя, что он делает, – пояснил Феррис. – Ты же интересовалась кузницей.
– А где яйцо? – спросил Фебруарен. – Ведь должно было остаться большое яйцо.
– Ренфрау угадал мои мысли, – призналась Герис. – Нам понадобятся все свободные руки. Феррис, спрошу в последний раз: здесь кто-нибудь станет помогать Прохвосту?
– Нет, – ответил тот, но потом добавил: – Так мне кажется. Если только тайно. Что движет Ночью…
– Неисповедимы пути. Асгриммур, слетай-ка туда и скажи им, что мы затеяли.
С воинственным криком орел неуклюже поднялся в воздух.
– Похоже, ему понравилось быть орлом, – предположил Хект, наблюдавший за недолгим полетом.
– Хорошо бы, – кивнул Фебруарен. – Если мы здесь застрянем, ему так и придется им остаться.
Асгриммур тяжело опустился на обломок скалы и сказал, медленно и тщательно выговаривая слова:
– У нас мало времени. Этот мир гибнет. Там, где раньше был… горизонт, теперь лишь серый туман.
И снова поднялся в воздух.
– Вот уж новости, – проворчала Герис.
– Не стоит об этом забывать, – отозвался Фебруарен.
– Но у вас же есть план? – чуть испуганно спросил Ренфрау.
– Мы бы уже выбрались отсюда, если б этот паскудник не вырвался на свободу, – прорычала Герис и пнула земляной пригорок.
Люди и боги принесли ведра и инструмент, Герис взялась за лопату, копнула и велела всем:
– Соберите ту землю, которая будто маслом пропиталась, и тащите в кузницу.
Сама она наполнила два ведра и двинулась к таверне.
Когда на Кор-бена Ярнейна нападала словоохотливость и он принимался болтать о гномьем ремесле, Герис держала ушки на макушке.
– Такая вот девчонка, – проворчал Кловен Фебруарен. – Железноглазый нас до скрежета зубовного доводил своими россказнями. Как разойдется – скука смертная. Но Герис слушала. Хочешь к этой девчонке подольститься – расскажи ей про Ночь и железо.
– Прапра, что-то у тебя настроение хорошее, – заметила Герис.
Она как раз разламывала комья земли и кидала их в плавильню. Сначала температуру поддерживали такую, чтобы выпарилась влага и погибло все живущее в почве, а Прохвост не сумел бы конденсироваться. Потом Герис прибавила жару, и в итоге у них получилось несколько сотен фунтов непрозрачного стекла. Стекло поместили в керамические формы, в которых гномы отливали слитки, и остудили. В середине одного такого стеклянного кристалла обнаружилось сияющее, словно полыхающее огнем яйцо.
– Пайпер, ты только взгляни! Ну разве я не гениальна?
– Когда нужно приструнить Ночь, тебе нет равных.
Герис