С темным волнением, которое таит неспокойная совесть, ждали сына эмир и Заринда.
– Где Бланшефлор? Почему она не встречает меня? – еще издали крикнул Флор. – Скажите, что я приехал! Позовите же ее!
– Позвать? Откуда?.. – дрожащим голосом ответила Зарин да, закрыв лицо руками.
– Так где же она? – спросил, подскакав, Флор. Сердце его сжалось от мрачного предчувствия. – Для шутки это слишком жестоко.
– Прекрасная Бланшефлор там, откуда нет возврата. Бланшефлор мертва… – собравшись с силами, тихо проговорила Зарин да.
Эмир обнял сына, но, выскользнув из его объятий, Флор без чувств упал на мраморные ступени могилы.
Едва придя в себя, он, шатаясь, поднялся по ступеням, обнял могильный камень и застыл, словно став его частью.
– Смерть, не убегай, я догоню тебя!.. – еле слышно простонал он. – О моя Бланшефлор!.. По расцветающему лугу я пойду искать тебя, чистейшую жемчужину вселенной… Скоро мы встретимся.
Флор выхватил из ножен тонкий отточенный кинжал… Еще мгновение – и он вонзил бы его себе в сердце. Но мать в своем отчаянии оказалась проворней. Она успела выбить кинжал из его руки, и он со звоном покатился по мрамору надгробия.
– Сын, мой любимый сын, опомнись! – крикнула Заринда, прижимая Флора к своей груди.
Но Флор оттолкнул ее и, словно охваченный безумием, бросился к высокой скале, одиноко нависшей над морем. Под скалой бешено кипели морские волны, то закрывая пеной смертельно опасные острые камни, то, отхлынув, снова открывая их.
Но там, наверху, Флора поджидали преданные слуги, предусмотрительно посланные туда эмиром.
Юноша быстро спустился вниз и бросился к глубокому темному подземелью, где два свирепых льва с рычанием грызли тяжелые цепи, которыми они были прикованы к железным кольцам.
Отчаянно вскрикнула Заринда. Но что это? Не знающие жалости звери легли у ног Флора и ласково прижались к нему косматыми головами.
– Сын мой, любимый сын, поднимись наверх! – рыдая, воскликнула Заринда. – Мы виноваты перед тобой. Мы жестоко и подло обманули тебя. Поднимись к нам, и мы откроем тебе страшную тайну!
Флор поднялся из подземелья по спущенной ему в темноту веревочной лестнице.
Заринда обняла его ноги, эмир покаянно опустил голову.
– Прости нас, сын! – Аль-Фелис сокрушенно вздохнул. Казалось, вздох вот-вот разорвет ему грудь. – Мы знали, что ты любишь красавицу Бланшефлор, но не понимали, что твоя любовь бескрайня, как сама жизнь. Ложь и обман не открывают двери в царство счастья. Узнай же правду: прекрасная Бланшефлор жива!
– Жива? Вы сказали – жива?! – вне себя от волнения воскликнул Флор. – Но как же? Я же видел там, в саду…
Он не мог выговорить слово «могила».
– Могила пуста, мой милый сын. – Голос эмира прерывался. – Ты можешь сам убедиться в этом.
По знаку эмира черные рабы отвалили тяжелый, покрытый драгоценностями надгробный