Дом оживает ближе к полудню: в коридоре то и дело раздаются шаги и голоса, машины подъезжают и отъезжают… разбитая Вера спешит поскорее подняться. Умываясь, заставляет себя взглянуть на зеркальное отражение, к удивлению, в отличие от воображения, пощадившего ее: опухшее лицо хранила лишь память; об инциденте напоминали побледневшие следы на щеках – идеальное дополнение к сине-черным кругам под глазами, усмехается она. Похоже, мазь, и правда, помогает… Голос Валентины вырывает ее из задумчивости. Вера спешит вернуться в комнату, и женщина, отметив, что гостья этим утром выглядит печальнее и подавленнее, чем вчера, что вполне объяснимо, учитывая обстоятельства, озабоченно наблюдает за тем, как та неохотно завтракает, и когда Вера отставляет почти полную тарелку, не говорит ни слова…
Стоит солнечный прохладный день… распахнув окно, Вера пытается отвлечься от гнетущих мыслей, наслаждаясь свежим воздухом и небом, подставляя руки навстречу теплым солнечным лучам. Еще несколько дней назад о подобном можно было лишь мечтать, напоминает себе она в попытке сбросить отчаяние, зябкое, подобно болоту…
Закрыв глаза, погружается в полудрем… В комнату резко врываются женские голоса и внезапный всплеск смеха – выглянув наружу, Вера обнаруживает собравшуюся под окнами стайку девушек: короткие блестящие куртки, нечто, выполняющее функцию юбки, или скорее ее отсутствие, облегающие джинсы, длинные волосы, высокие каблуки и ярко выраженные формы. К компании присоединяется светловолосая девушка в микроскопической красной в черную полоску юбочке, черном кожаном пиджаке и красных сапогах на высоченной шпильке. «Нарочито подчеркнутая, безвкусная, но на удивление гармоничная сексуальность», – думает Вера, разглядывая ее. Помимо соблазнительных форм и умелого их использования, блондинка выделяется среди подруг открытой, широкой улыбкой и смехом – громким, заливистым, искренним. Она вообще довольно настоящая, отмечает Вера, и в демонстрации своей сексуальности, и в проявлении эмоций; парадоксальным образом, несмотря на толику пошлости, а может именно благодаря ей, присутствует в девушке некая органичная нетронутость и самобытность. Ловя доносящиеся обрывки фраз, Вера узнает ее имя – Вивиана и прислушивается: голос у нее звонкий, счастливый, а вообще она больше смеется, чем говорит. «Похоже весьма неплохо провела вечер, а главное ночь, – улыбается Вера. – Ведет себя, как ребенок,