– Вполне, – дамнос-ворт глянул на девушку.
– Ну… да… вполне, – повторила Энни через силу. Страх перед белыми магами ещё крылся глубоко в сердце.
Их лошади двинулись в ряд, и дамнос-ворт поинтересовался:
– Пахалав Тиабет, вы служите при столичной библиотеке?
– О, нет! Что вы! До таких высот мне далеко. Вообще-то я – плотник. Родился я, и правда, в Сеговиане. Но затем отец с семьёй перебрался в местечко Плюми.
– Сорок пять лет назад там началось строительство южной Резиденции.
– Вот-вот. Одна огромная стройплощадка. Горы песка. Несколько лесопилен. Каменные бруски, сложенные террасами. Щебёнка, мрамор, толпы разнорабочих. Архитект-маги. Я и целая орава подобных мне мальчишек десятка рас носились посреди всего этого, чумазые и счастливые.
Тиабет мечтательно закатил глаза.
– Адамантитовое времечко. Но я подрос, и папаша приспособил меня к делу. Я плотничал, пока моя маг-метрика не нарисовала на себе двадцатку. Двадцать лет. Старики мои сидели при деньгах и при работе, а меня от запаха канифоли и олифы уже тошнило. Я подался в пахалавы, в картографы. Север империи. Тундра и льды – вот уж где я проветрил лёгкие свежим ветерком. Конечно, странствовать, да ещё за счёт Ордена, неплохо. Но вскоре я обнаружил, что больше увлечён сказками да легендами, и ведением путевого дневника, чем нанесением на карту новых земель или уточнением карт моих предшественников. Когда мне стукнуло сорок, я подал магистрам прошение о переводе в историки. По экспедиционной линии.
Мои скромные знания подсказывают мне, что мои новые знакомые – дамнос-ворт и тёмная эльфийка.
– Вилсин.
– Энейра… Энейра дель Орон, – с усилием выговорила девушка. – Достаточно просто «Энни».
Историк заскрипел магическим пером в пухлом дневнике.
– А имя вашего почтенного отца, мэтр Вилсин?
– Терран. Но дамнос-ворты не используют имена отцов. Нас слишком мало, чтобы перепутать.
Нотка горечи в ответе дамнос-ворта резанула Энни, и она незаметно сжала большую шипастую руку в своей.
– Мэтр Вилсин, я вижу на вашем поясе и наручах руны весьма высокого достоинства…
– И не видите таковых на моей спутнице, – закончил за историка Вилсин.
– О… что вы… я не к этому…
– Тем не менее, именно её историю следовало бы записать в ваш дневник.
Энни почувствовала, как от воспоминаний сжимается внутри – морозно и хрустко.
– Уважаемая Энейра… – начал историк.
– Ей тяжело говорить об этом, – вновь перебил Вилсин. – Причины станут вам ясны. Историю я слышал от неё лично, от некоторых других свидетелей, и также сам являюсь частью прошлого. Энейра несколько старше вас, пахалав. Но для истории несущественно, насколько. С детства в ней проявились склонность к жестокости и задатки фехтовальщика. Достигнув совершеннолетия и получив право уйти из клана, она записалась в наёмники. Дослужилась до звания лейтенанта.
– Высокое