– Вася, ты?
– Ну я…
– Эх, ты. Вот как значит. Знаешь кто ты после этого? Оборотень в бороде. Вот кто.
Она резко повернулась и ушла на кухню, плотно закрыв за собою дверь.
…Пила кофе черный, крепкий. Вошел он. В отсутствие бороды, усов, шубы и прочих дедморозовских признаков это был мужчина немного за сорок, среднего роста, средней комплекции, средней внешности, с первыми признаками мужского возрастного облысения. Она кинула на него быстрый взгляд. Взгляд был строгим и сердитым. Поджала губы, нахмурилась.
Он покаянно стоял перед нею.
– Прости, Тома.
– Бог простит.
– А ты?
– Забирай салфетку и уходи.
– Какая салфетка? Тамара, неужели ты и в самом деле подумала, что я пришел тебя грабить?
– А зачем тогда?
Он вздохнул, переступил с ноги на ногу. Робко попросил: «А можно и мне кофейку?»
Она равнодушно пожала плечом. Он налил себе кофе, сел за стол напротив нее. Пили молча. Молчание было напряженным, тягостным.
– Так зачем же ты пришел, Вася? Да еще в таком законспирированном обличье?
– Просто так. На тебя посмотреть.
– Я не Джоконда, чтобы на меня смотреть.
– Ты лучше.
– Вона как заговорил. Два года назад совсем другое говорил.
– Дурак был.
– Сейчас поумнел?
– Поумнел.
Опять повисло молчание.
– Зачем Оккупанта в Ваську переименовала? Мне в отместку?
– Зачем? – она подняла на него печальные глаза. – Затем, чтобы хоть имя твое со мною осталось. Чтобы было кого Васей окликнуть. Был рядом дорогой человек с дорогим мне именем. А потом сразу – раз! – и нет ничего: ни человека, ни имени…Как ты жил это время, Вася?
– Плохо, Тома. Очень плохо. Так плохо, что чуть себя не порешил. А вчера подумал: пойду хоть посмотрю на нее. Как она? Счастлива ли? Спокойна? Хоть услышать. Увидеть. Поговорить. Как прежде. Все же новогодняя ночь. Авось, да не прогонит. А чтобы уж точно не прогнала, вот приоделся Дедом Морозом…Знаешь, Тома, я в последнее время о будущем стал задумываться. Какое оно будет? И понял, что не так важно, что там будет, а главное – чтобы ты там была. Ты и Коля. А если вас там нет, то и будущего нет. Прости меня, Томочка. Прости, в эту новогоднюю ночь. Нет мне жизни без тебя. Ты – мое единственное солнце, – он говорил и говорил. Она кивала в такт его словам. Она его не слышала. Она слушала песню по радио: «Счастье вдруг… в тишине… постучалось в двери. Не ужель ты ко мне? Верю и не верю. Падал снег, плыл рассвет, осень моросила. Столько лет, столько лет где тебя носило?!»
Все будет хорошо!
Звонок. Открываю дверь. За дверью красавица – молодка лет тридцати с небольшим, точеная фигурка, облегающее красное платье-мини открывает загорелые красивые ноги, в глубоком декольте пышная грудь. Макияж, все дела. Улыбаюсь красавице: «Вам кого?»
– Мне вас, – отвечает строго, – меня Любовь зовут.
– Любовь – это прекрасно. Приятно, когда в дом приходит любовь, – радуюсь я, распахивая