Он двинулся на юг, к Нен-несу[38] и достиг земли Перфефн, что к северу от Мединет. Здесь на берегу реки повстречался ему человек по имени Джхути-Нахт, сын некоего Иери. Он был слугой главного управителя Ренси, сына Меру. Увидал Джхути-Нахт ослов крестьянина, понравились они ему и сказал он себе:
– Будь у меня сейчас какой-нибудь могущественный идол, я бы тогда захватил все добро этого мужика из оазиса!
А надо сказать, что дом Джхути-Нахта стоял на самой дороге, проходившей вдоль берега. И дорога та была очень узкой, не шире куска полотна. С одной стороны ее была река, с другой ячменное поле. И вот Джхути-Нахт приказал своему слуге:
– Ступай и принеси мне из дома кусок полотна.
Слуга тотчас же принес полотно. Тогда Джхути-Нахт разостлал его на прибрежной дороге так, что нижний край полотнища очутился в воде, а верхний – на ячменном поле.
И когда крестьянин пошел по дороге, по которой проходили все люди, Джхути-Нахт закричал ему:
– Смотри, мужик! Не вздумай наступить на мое полотно!
На это крестьянин ответил ему:
– Я не сделаю этого. Ведь я иду по проезжей дороге!
Крестьянин подался к высокому краю дороги, но тут Джхути-Нахт снова закричал:
– Эй, мужик! Уж не хочешь ли ты потоптать мой ячмень?
Ответил ему крестьянин:
– Ты захватил своим ячменем часть дороги, а теперь и вовсе загородил ее своим полотном. Ты хочешь помешать мне здесь пройти?
И как раз в это время один из ослов крестьянина схватил пучок ячменя и принялся его жевать.
Тогда сказал Джхути-Нахт:
– Ах, так! За это я возьму твоего осла, мужик, потому что он жует мой ячмень. Он пойдет мне в уплату за потраву.
На это ответил ему крестьянин:
– Я иду по проезжей дороге. С той стороны я пройти не мог, а потому прошел по этому краю. Ты хочешь отнять у меня осла лишь за то, что он схватил пучок ячменя. Но я знаю, кто хозяин этой земли: она принадлежит главному управителю Ренси, сыну Меру. Он карает всех воров в Египте. Неужели ты думаешь, что он допустит, чтобы меня ограбили на его земле?
Тогда Джхути-Нахт сказал:
– Видно, правду говорят люди в пословице: имя бедняка вспоминают только из-за его хозяина. Я тут стою и говорю с тобой, а ты, мужик, думаешь о главном управителе?
И вот Джхути-Нахт взял только что срезанную тамарисковую палку и так отделал крестьянина, что у того не осталось живого места. Потом он захватил всех его ослов и увел их в свои владения.
Громко возопил крестьянин, жалуясь на свою обиду. Однако Джхути-Нахт сказал ему:
– Эй, мужик, лучше не возвышай голоса, если не хочешь отправиться