То, что знает – то нам не расскажет.
16.09.05
«Осень настала. Жаль мёртвой пчелы…»
Осень настала. Жаль мёртвой пчелы.
Лёгкий хитин на земле этой пыльной.
Смерть урожай собирает обильный.
Осень для пира готовит столы.
Яблоки. Мёд. А за всем этим – тот,
имя которого страшное – Яма.
Всякий, кто хмель упоительный пьёт,
волен не помнить, какая тут драма.
Если бы помнил – сразу же сник,
горечь почувствовав каждого мига.
Чем же оплачен всякий наш миг?
…Так перелистывается книга.
Осень неспешно листает страницы,
и улетает листок за листком,
силою, нам непонятной, влеком.
Не дочитал? Не успел насладиться
словом, которым дерево нас
целое лето как бы утешало?
Так не своди же с осени глаз,
мёртвой пчелы вдруг почувствовав жало.
«Первое слово «да», а последнее – «нет»…»
Первое слово «да», а последнее – «нет».
Первое – матери мы говорим. А последнее – нам
смерть говорит, погружая в беспамятный бред,
чтобы мы расставались с миром без лишних драм.
Чтобы пространство и время отбросить как хлам последний,
чтобы в эту землю лечь, отрицая купол небес.
А заодно позабыть и день этот летний,
(вкупе с зимним, конечно)… Обойтись нам придётся без
всего этого. Быть может, глухим притвориться,
чтобы не слышать этого «нет». Притвориться слепым, —
чтобы не видеть, что всё, словно книги страница,
брошенной в пламя, превращается в пепел и дым?
Не поможет это притворство. Необратимо.
Хочешь – не хочешь, но если рождён – умирай
и гляди, как жизнь твоя клочьями серого дыма
улетает куда-то, за самый последний край
зримого нами. Не спрашивай, что там дальше.
Дескать, туннель, а в конце – сияющий свет.
Остаётся – жить, насколько возможно, без фальши,
«да» говоря – несмотря на последнее «нет».
31.08.05
«Вот на кладбище – два старика…»
Вот на кладбище – два старика.
Как беда у них – велика!
А над кладбищем в небе осеннем,
в серой вате глухих облаков —
радуга – непонятным виденьем,
утешеньем для стариков.
Тихим словом о жизни и смерти.
Всех нас – соединяет дуга.
Лишь поймите, лишь в это поверьте —
и на миг ослабеет тоска.
Все по радуге этой взойдём,
по крутому цветному склону,
серебристым упьёмся дождём
и насытимся синим, зелёным,
фиолетовым и голубым,
снова радуясь, словно бы дети.
Это – жизни сияющий дым,
нашего бытия многоцветье?
О, гляди – сквозь дожди и печаль,
и поверь обещанию света!
Эта радуга – словно скрижаль,
неизвестно какого завета…
16.10.05
Памяти жены
Смерть