Нехотя спихнув с мягкого сидения грузноватое тело, счастливейший из смертных залюбовался своей новой игрушкой: стильный элегантный «мерседес-бенц» цвета «белый бриллиант» сверкал на солнце отлакированными боками, радуя глаз, вызывая чувство гордости и превосходства, а также авансом присваивая владельцу неотразимый имидж хозяина жизни.
Поправив всё ещё густую шевелюру – предмет гордости, несмотря на упорные слухи о чрезвычайной мужественности и сверхсексуальности лысеющих мужчин, – Зацепин одёрнул полы дорогого пиджака, разглядывая себя в глянцевой дверце автомобиля, словно в зеркале. Настроение чудесное, самооценка на должной высоте, а его автомобиль лучше и красивее, чем у других мужиков. Поэтому у Зацепина больше шансов на победу.
В завоевании женщин, что ли? А с чем ещё-то можно сравнить любовь мужчины к железному коню? Разве что только с любовью к женщине. Да и в стрессовых ситуациях его ничем не заменить. Не идти же к психологу, а тем паче к психоаналитику, в самом-то деле? Надо просто сесть за руль и уехать от любых проблем, куда глаза глядят.
Что это с ним? Он рассуждает как пацан. А ведь ему уже далеко за сорок. Ну и что? Молоденькие женщины как вешались ему на шею, так и вешаются. Но Зацепин прекрасно понимает, что если женится на одной из них, ничего путного, в конечном счёте, не получится. Потому что его жажда любви так и останется неутолённой – речь идёт о любви настоящей, которую не купишь ни за какие деньги, – страсти суждено будет заглохнуть от осознания того, что юность всегда тянется к юности, а молодое тело к молодому.
Это, в сущности, вполне естественно и соответствует законам природы. К тому же он уже дважды вступал в эту реку семейных отношений, но полюбить своих жён так и не удосужился. Потому что всю жизнь страдал об одной единственной, которая была занята.
Вот потому-то у вьющихся вокруг него молоденьких дамочек шансов никаких. Они нужны ему разве что для спортивного интереса, в угоду разрекламированной моде на молодость, которая на поверку оказывается бездуховной и весьма падкой на денежные знаки. А также чтобы поддержать форму, старательно делающую попытки превратить его упругое мускулистое тело в скопище жира, постоянных депрессий, стрессов, фобий и страхов, которые всегда держатся вместе, делая недвусмысленные намёки на возраст и всё такое прочее, с чем Зацепин соглашаться не торопится.
Нет, так запросто он не сдастся. Тем более теперь, когда его ждёт счастливая семейная жизнь с любовью всей его жизни. Да, он прекрасно понимает, что быть молодым можно только в двадцать восемь, ощущать себя молодым – в тридцать пять или даже сорок, а уже после сорока пяти – если, конечно, хорошо поднапрячься, – остаётся только казаться молодым.
Сначала секрет долгожительства искали лишь во внешней среде, но потом, наконец, поняли, что главные причины кроются внутри, в самом человеке. И чем больше любви в его душе, тем он добросердечнее, тем больше готов к любым изменениям, а потому и жить ему дольше остальных. Теперь Зацепин открыт для окружающего мира, для счастья, о котором так долго мечтал.
Отныне он отказывается играть второстепенные роли, такие как двоюродного брата мужа любимой женщины или, на худой конец, лучшего друга – стабильного, всегда готового прийти на помощь и разрывающегося между долгом и собственными желаниями любить и быть любимым. Целых двадцать восемь лет он ждал своего часа. И вот тот, наконец, настал. Теперь можно предъявить счёт судьбе и потребовать то, что принадлежит ему по праву.
А если Зацепин ошибся? Не слишком ли долго он ждал? Может, потому так страстно и желал получить Маргариту, что та была недоступна? А если все эти годы – лишь время, съеденное завистью?!
Нет, не может быть! Потому что теперь он и в самом деле по-настоящему счастлив. Сейчас даже самому себе не надо врать, как же хорошо ему на свете жить. Оттого, что она свободна. И Зацепин пойдёт на всё, чтобы сделать любимую счастливой. Он уже преступил черту, за которую прежде и заглядывать-то боялся, дошёл до своей персональной точки невозврата, поэтому должен идти только вперёд, потому что даже оглянуться для него – равносильно смерти.
Зацепин вытащил из багажника огромный букет белых роз, пакеты с продуктами, поигрался с пультом, замыкая машину и слушая приятные сердцу звуки, направился к подъезду. Привыкший ездить на лифте, с трудом поднялся на пятый этаж.
У Антона, как ни у кого, была возможность купить любую новомодную роскошную квартиру в центре столицы, но о том, чтобы предать дом, в котором прошло его детство, пролетела юность и поселилось семейное счастье с единственной любовью всей его жизни, и речи не могло быть. Даже в недавно построенный особняк в Барвихе наведывался редко, впрочем, как и его семья, которая так и толклась в этой старой квартире, словно не решаясь покидать обитель радости, оплот веры, надежды и любви. Вот только