– Счастье для вас это именно любовь? А дети не могут быть счастьем?
– Мое представление о счастье расширилось, но без любви оно все-таки не полное. А дети должны рождаться от любви, иначе они становятся несчастными и больными…
– Вы росли в неполной семье?
– С четырех лет меня воспитывал отчим. Он относился ко мне хорошо, но я всегда чувствовала – у меня нет отца. Мама не любила его, в нашей семье даже не заикались о любви, будто ее и вовсе не существовало на Земле, мне очень хотелось любви.
– Непременно любви? Многие обходятся без нее.
– Да, живут, сначала терпят, а потом тихо друг друга ненавидят и калечат детей.
– Вы были разборчивы в мужчинах?
– Не знаю, я просто искала в мужчинах ум, благородство и понимание.
– Ну и как, нашли?
– Да, в книгах – «Золушка», «Спящая красавица», «Алые паруса», «Ромео и Джульетта».
– Желание стать Золушкой вполне понятно, но неужели вы хотели оказаться в роли трагической Джульетты?
– Меня потрясла подлинность чувства любви, образ этой любви захватил целиком, а когда я смотрела фильм, то плакала, но не в финале, а в любовной сцене. Мне очень хотелось пережить подобное чувство.
– А от чего вы страдаете более всего?
– От насилия…
– Вы часто подвергались насилию?
– Подвергалась, подвергаюсь и, наверное, до конца дней буду подвергаться.
– Вас муж избивает?
– Последние десять лет живу одна.
– Кто же вас насилует?
– Да все и вся; мы живем в агрессивном мире, неужели вы это не ощущаете?
– Я – нет. А вам таким представляется мир?
– Да, именно таким. Стоит включить телевизор, компьютер или просто выйти на улицу, как на тебя обрушивается агрессия: прокладки, окна, аспирин, подгузники, такси, унитазы, быстроденьги. И весь этот кричащий абсурд насилует глаза, уши, мозги. А когда на тебя обрушивается поток криминальных и катастрофических новостей, становится просто жутко, невольно приходит мысль: где же ты живешь? В каком обществе, в каком мире, где надо постоянно бояться и обороняться? И вот когда вникнешь в смысл всего этого, так и удивишься, как это я еще до сих пор жива-то?
– Но можно не включать телевизор, многие так и делают сейчас.
– Не могу, я работаю на телевидении.
– И не можете привыкнуть к новостям, они вас постоянно тревожат?
– Не постоянно, но когда услышу о теракте, стихийном бедствии или техногенной аварии, представляю, что я могла бы оказаться там. От рекламы и новостей еще можно отстраниться, а вот когда начальство над тобой ежедневно измывается,