Наплевать мне на других.
Моя хата точно с краю,
Почему-то не до них.
Равнодушие 3
Равнодушие так страшно,
А молчание страшней.
Преступленья совершают
От молчания людей.
Отношение к тебе
По поступкам и делам,
Как же это в тему —
Грусть разделим пополам.
Равнодушие так страшно,
А молчание страшней.
На любовь мою ответь же
Ты, пожалуйста, скорей.
Отношение к тебе
По поступкам и делам.
Как же это в тему —
Грусть разделим пополам.
Благородство не в почёте
Благородство не в почёте,
А на честность наплевать.
Нынче жизнь как в анекдоте.
Где же суть? А суть подряд.
Ах, как весело в Казани
Ах, как весело в Казани.
Может быть, когда-нибудь…
Так булгарки отвечали,
Намекая, будь что будь.
Россия, братцы, умерла…
Россия, братцы, умерла,
Душа её исчезла,
Ведь власть судебная смогла
Принять решенье изувера.
Бредятина и ахинея
Когда несу я ахинею
И детский сад вокруг меня,
Я снова, снова пламенею,
А значит, я люблю тебя.
Бредятина идёт за нами,
И ужас охватил людей:
Татарин снова, снова с нами
Ведь страшен он, ведь он злодей.
Эх, погода зашибись!
Не пора ли нам пройтись.
Покойник
Жизнь – кровавый, чёрный след.
Смерть – холодный, мерзкий пот.
Плач – туманный, дикий смех.
Стоны – волчий жуткий треск.
Ты меня не понимаешь, брат?
Вот параноики – чик, чик, чик.
Вот шизофреники – бряк, бряк, бряк.
Гроб – открытый, затхлый дух.
Труп – зелёный, вонь вокруг.
Морг – холодный, чёрный фрак.
Смерть – животный, дикий страх.
Ты меня не понимаешь, брат?
Вот параноики – чик, чик, чик.
Вот шизофреники – бряк, бряк, бряк.
Надменный взгляд
Бандитский Петербург. 1995 год
На БМВ аппаратура,
В глазах то баксы, то ментура,
И речь его под стать фигуре —
Мужик, чувиха, диктатура.
Надменный взгляд,
В прикиде весь,
В душе червяк,
По жизни спесь.
Вот старичок дорогу переходит,
Едва-едва волочив ноги,
Из БМВ два мудака
Сбивают