– Что-то ты, девочка, совсем невеселая! Странно… А давай-ка я тебе сразу два укольчика вставлю! А? Вот тогда ты уж точно грустные мысли отбросишь!
– Ага! И коньки тоже! – в бессильной злобе пробормотала жертва.
Теперь, если возбуждение еще более увеличится, тогда она точно не сможет воспользоваться своим трюком с обмороками. Всем своим перевозбужденным, натянутым как струна телом она ждала очередного укола, дав себе слово больше не кричать и не просить. Но вместо явного укола она почувствовала на внутренней стороне бедра легкий удар ребром ладони и услышала слова:
– Так… вот тебе первый укольчик! Потерпи немного, это не больно…
Но при этом зудящая кожа просто ощутила, как по ней стекает какая-то жидкость. Затем процедура мнимого укола повторилась.
– Ну вот, и второй пошел! Родименький! А? Плакать от боли не будешь? Ну вот и молодец. Сейчас тебя опять прогреет основательно. С моими талантами не соскучишься!
Но теперь уже Александра осознала с полной уверенностью: Рафа только создал видимость сразу двух уколов! Подстраховавшись голосом от прослушивания и зажатыми в ладони шприцами от видеоподсмотра. При его несомненном опыте, даже случись максимальное приближение на просмотре, Казимир Теодорович и Павел Павлович не рассмотрят, что игла не вошла в тело, а все средство пролилось на и так уже влажную простыню, покрывающую бильярдный стол.
Подстегнутые химией мысли заметались с еще большей интенсивностью. Как бы там ни было, но только что ее недавний коллега проявил некое удивительное свойство своей натуры: сочувствие. Пусть его поддержка или поблажка, не важно как назвать, и минимальна, но все равно это маленький шанс. Почему он это сделал? Неужели понял намек на тотальную зачистку? Тоже ведь умнейший мужик и соображает раз в десять быстрей, чем любой обыватель с улицы. Но даже если и понял, то дальнейшей помощи ждать от него бесполезно. Себя, да, себя он постарается хоть минимально подстраховать, хотя прекрасно осведомлен о порядках экзекуции и уже сейчас должен обделаться от страха. Контора, а уж тем более те, кто ею руководит, всегда работают с тройной перестраховкой.
Что еще? Память услужливо подсказала и отыскала парочку моментов, когда при личных контактах Александра проявила к этому типу уважительное внимание, а один раз даже походя прикрыла небольшое прегрешение. Никто из прочих агентов подобного в своих отношениях к младшим по штату не допускал. Наоборот, считал доблестью указать на малейшую ошибку товарища по работе. Значит, некоторая толика симпатии в совершенно черством и скрупулезно исполнительном аналитике осталась.
Как бы только ей еще хоть немножко это использовать? Только продолжив разговор и пытаясь угадать, что светит в ближайшие часы.
– Ух! Действительно забирают твои укольчики! Словно под утюг положили.
– Вот