Беспощадно обличая правительство большевиков за преступления против нравственного закона, патриарх Тихон обличал подобные нарушения и со стороны Белого движения. Идеологи Белого движения, не сумевшие выработать единую конструктивную программу, которая привлекла бы на их сторону большинство народа, все более склонялись к программе негативной: не к борьбе за что-то, а к борьбе против чего-то. И это «что-то», придававшее осмысленность их делу, объяснявшее неожиданные, поразительные успехи большевиков в борьбе за народную душу – для многих приобретало черты мифического «еврейского» или «жидо-масонского» заговора, с помощью которого объяснялись все исторические беды христианства, если не всего человечества. В качестве примера приведем высказывания кн. Н.Д. Жевахова, одно время бывшего помощником обер-прокурора:
«С момента низведения Божественной Истины на землю вся история человечества свелась, в сущности, к истории борьбы двух мировых процессов – процесса христианизации мира и процесса его сатанизации, или ожидовления»; необходимо «идейно разоблачить» «грандиозный подлог, учиненный жидовскими книжниками 2500 лет назад» (имеется в виду «откровение Ягве через полулегендарного Моисея»); необходимо «очистить христианство от жидовских наслоений»; «Иисус – высший добрый дух», «Спаситель мира от еврейской лжи», «Он смело разоблачил еврейского бога, сказав: ваш отец – диавол»; революции – «массовые ритуальные убийства христианских народов»; «главная жизненная, творческая сила человечества – национальная индивидуальность»; необходимо «противопоставить интернационалу жидовскому интернационал христианский» и т. д. в том же духе (Воспоминания. Т. 1. – Мюнхен, 1923; Т. 2. – Новый Сад, 1928).
Этот образ врага, насыщенный заимствованиями из древнего гностицизма и манихейства, в России начал складываться в правящих кругах, в том числе и церковных, сопротивлявшихся освободительным реформам Александра II. Окончательно концепция «всемирно-исторического заговора против христианских государств, возглавляемого евреями», сложилась в период проведения Александром III политики «русификации окраин» – политики, превратившей империю в ненавистную «тюрьму народов» для населения этих «окраин» и тем самым сделавшей неизбежным распад этой империи.
В ХХ веке этому кругу идей предстояла «большая жизнь». Убедительное эмоциональное и логическое подтверждение «образа врага» было найдено в том факте, что в руководящих органах российских революционных партий оказалось поразительно большое число лиц еврейского происхождения, как, впрочем, и других «пасынков империи»: «инородцев», «иноверцев», «сектантов» и «раскольников». Не вызывает сомнения одно