Гражданская война в России. За правду до смерти. Василий Галин

роты по 10–12 офицеров, «дабы не только взводы, но даже часть отделений была в офицерских руках» при ротах создавались пулеметные взводы «куда зачислены были лишь отборные, верные люди, на которых, в случае нужды, можно было опереться»{179}. Но даже в этих ротах солдаты взбунтовались, когда им приказали выступать на фронт. Восстание было подавлено. Генерал потребовал выдать зачинщиков, «а ежели роты таковых выдавать не будут – взять каждого десятого… и расстрелять на месте». Тридцать зачинщиков было выдано и немедленно без суда расстреляно «По точному смыслу устава дисциплинарного, предоставляющего начальнику безграничные права, в смысле выбора средств по восстановлению дисциплины, – писал Марушевский, – и на мою личную перед Россией ответственность». «Правительство признало мои действия правильными и отвечающими обстановке»{180}.

      В итоге ген. В. Марушевский констатировал: «Я глубоко убежден, что если удалось заставить население драться, то успех этого дела был достигнут только силой и крутыми мерами. Наше население настолько серо и политически неразумно, что какая бы то ни было работа с ним «языком» и бюрократическими приемами не только не допустима в данное время, но и преступна перед Россией»{181}. Однако, несмотря на крутые меры, белая армия развалилась. Один из лучших белых генералов А. Драгомиров в октябре 1918 г. в отчаянии писал: «Мне иногда кажется, что нужно расстрелять половину армии, чтобы спасти остальную»… В 1920 г. он добавлял: «Мое мнение такое. Вслед за войсками должны двигаться (отборные) отряды, скажем, “особого назначения”… Но трагедия в том, откуда набрать этих «отборных»…»{182}

      Армия действительно не может состоять из одних дезертиров, которых силой принудили воевать. Главком вооруженных сил Советской республики И. Вацетис писал об этом в докладе В. Ленину (январь 1919 г.): «Дисциплина в Красной армии основана на жестоких наказаниях, в особенности на расстрелах, но если мы этим, несомненно, и достигли результатов, то только результатов, а не дисциплины разумной, осмысленной, толкающей на инициативу… Достигнутое механическое внимание, основанное лишь на страхе перед наказанием, ни в коем случае не может быть названо воинской дисциплиной…» Дисциплина, основанная на смертной казни, утверждал Вацетис, «не даст нам гарантии устойчивости»{183}. Троцкий в свою очередь указывал, что расстрелы без разбирательства в трибунале и судебного приговора следует прекращать{184}.

* * *

      Кроме страха репрессий, армией должны двигать и другие более значимые мотивы, только тогда она будет стремиться к победе. Какие мотивы были способны подвигнуть на непримиримую войну «до смерти» Белую и Красную армии? Ведь всего несколько месяцев назад во время Первой мировой войны русская армия просто отказалась идти в бой. И вдруг вчерашние солдаты показывают новый прилив сил и энергии и отчаянно идут на смерть – во имя чего?

      «Какая сила двигала этих людей (красноармейцев), смертельно уставших