Начав тренировку в шесть утра, он закончил ее в половине восьмого эффектным прыжком через кресло и броском остро заточенного карандаша в глаз идола для тренировок, стоящего в углу комнаты. Попал. Бесшумно приземлился с перекатом и пошел в душ. Уже вытираясь махровым полотенцем, услышал телефонный звонок, взял трубку аппарата и услышал голос Первухина (генерал лично курировал сборы группы перехвата, отправляемой в Чечню, в которую входил и Балуев):
– В десять быть на базе. Без опозданий.
– Слушаюсь, – ответил Василий, не испытывая ни особой озабоченности, ни особых переживаний по поводу того, что ему предстояло выполнить.
И в это время он почувствовал некий внутренний холодок, словно кто-то заглянул в него, как птица в открытую форточку, и в комнату влетел свежий ветерок. А через секунду тихо звякнул входной колокольчик.
Хмыкнув про себя с недоумением: гостей Василий не ждал, квартира принадлежала ФСБ, и прийти к нему мог разве что сам Первухин или в крайнем случае командир подразделения полковник Смирнов, – он открыл дверь и вздрогнул, встретив взгляд голубых глаз позвонившего. У него даже заныло под ложечкой и защипало в глазах. Взгляд молодого человека (лет двадцать семь – двадцать восемь, ровесник, надо полагать) был необычайно глубоким, серьезным, хотя и не без иронии, спокойным и понимающим, таящим недюжинную скрытую силу. Незнакомец знал и видел так много, что Василий невольно поежился. Такого лица, дышащего внутренним, просветленным покоем, бесконечно уверенного, воспринимающего и отражающего действительность как зеркало, Балуев еще ни у кого не видел. И понял, что перед ним мастер, достигший совершенства в воинских искусствах, воплотивший в жизнь формулу Гуань-Инь-цзы[3]: будь текуч, как вода, покоен, как зеркало, отзывчив, как эхо, и невозмутим, как тишина. А еще Василию показалось, что он уже где-то видел это лицо, может быть, в снах, может, наяву.
– Здравствуйте, Василий Никифорович, – тихим приятным голосом произнес незнакомец. – Разрешите войти?
– Нава Юмио, Хэйситиро, Рисукэ, Масааки? – спросил Василий, подразумевая учителей школ ниндзюцу, в которых мог бы оттачивать свое мастерство гость.
– Ямасита Тадаси, – улыбнулся молодой человек, – стиль «потерянных следов». Хотя я от этого просто оттолкнулся и давно проповедую русбой.
– «Барс», – кивнул Василий. – Похоже. Кто вы?
– Меня зовут Матвей Соболев, и работаю я, как и вы, ганфайтером, «волкодавом»-перехватчиком, только в другой конторе.
Василий впустил гостя, отметив, как тот держится – совершенно свободно и естественно, не боясь поворачиваться к хозяину спиной, и как движется – экономно, гибко, плавно и точно, и окончательно уверовал в то, что впервые встретил профессионала, равного себе,