Мюнхгаузен грустно улыбнулся и пошел в обратную сторону.
Из дверей дома вышли обеспокоенные музыканты. Мюнхгаузен сделал им знак рукой, и возникла музыка. Марта стояла в открытом окне второго этажа. Лицо ее было печально, по щекам текли слезы.
Дирижируя оркестром, Мюнхгаузен попытался ее успокоить:
– Это глупо. Дарить слезы каждому пастору слишком расточительно.
– Это уже четвертый, Карл…
– Плевать! Позовем пятого, шестого, десятого… двадцатого…
– Двадцатый придет как раз на мои похороны, – улыбнулась Марта сквозь слезы.
– Перестань! – поморщился Мюнхгаузен. – Стоит ли портить такой вечер. Смотри, какая луна! И я иду к тебе, дорогая!
Рамкопф прижался к стволу дерева и осторожно выглянул оттуда.
Марта на мгновение исчезла, а затем выбросила из окна веревочную лестницу. Лестница упала к ногам Мюнхгаузена. И он ловко полез вверх под соответствующее музыкальное сопровождение.
Потом они уселись на подоконнике, свесив ноги, и Марта сказала:
– Мне больно, когда люди шепчутся за моей спиной, когда тычут пальцем: «Вон идет содержанка этого сумасшедшего барона…» А вчера наш священник заявил, что больше не пустит меня в церковь.
– Давай поговорим лучше о чем-нибудь другом, – предложил Мюнхгаузен, вздыхая. – Смотри, какой прекрасный вечер! – Он указал на голубое небо и сoлнце, которое стояло в зените.
– Сейчас вечер? – спросила Марта, вытирая слезы.
– Разумеется, – улыбнулся Мюнхгаузен. – Поздний вечер.
Он прыгнул в комнату. Зажег свечи, и появившийся в доме оркестр заиграл вечернюю мелодию.
– Прости меня, Карл, я знаю, ты не любишь чужих советов… – Марта неуверенно приблизилась к нему. – Но, может быть, ты что-то делаешь не так?! А? – Он повернулся к ней, и они внимательно посмотрели друг другу в глаза. – Может, этот разговор с пастором надо было вести как-то иначе? Без Софокла…
– Ну, думал развлечь, – попытался объяснить барон. – Говорили, пастор – умный человек…
– Мало ли что про человека болтают, – вздохнула Марта.
– Не меняться же мне из-за каждого идиота?!
– Не насовсем!.. – тихо произнесла Марта и потянулась к нему губами. – На время. Притвориться! – Она закрыла глаза, их губы соединились. – Стань таким, как все… – Марта целовала его руки. – Стань таким, как все, Карл… Я умоляю…
Он открыл глаза и огляделся вокруг:
– Как все?! Что ты говоришь?
Он попятился в глубь комнаты. Приблизился к музыкантам, внимательно разглядывая их лица.
– Как все… Не двигать время?
– Нет, – с улыбкой подтвердил скрипач.
– Не жить в прошлом и будущем?
– Конечно, – весело кивнул второй музыкант.
– Не летать на ядрах, не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?
– Ни в коем случае, – закрыл глаза третий.
– Нет! – крикнул