Особый интерес вызывает должность земского поверенного, упомянутая в векселе 1761 г. Подобное словосочетание прочно вошло в обиход во второй половине XIX в., хотя институт поверенных, т. е. ходатаев по судебным делам известен на Руси с XV в. В.О. Ключевский отмечал, что в «северных «поморских» городах, где было слабо или совсем отсутствовало служилое землевладение, уездные крестьяне в делах по земскому хозяйству и по отбыванию казенных повинностей смыкались в одно общество с посадскими людьми своего города, составляли с ними один земский уездный мир, посылая в городскую земскую избу, управу, «к совету», для совместных совещаний, своих выборных поверенных».[88] Однако у Ключевского речь идет о XVII в., да к тому же в нашем случае земский поверенный представляет помещичье село и отнюдь не в Поморье. Так или иначе, занимавший эту должность И. С. Толескин, занявший 80 руб. у бежецкого купца В. Н. Сусленникова, по своей сословной принадлежности был, скорее всего, крестьянином. Однако, то, что в составленном им векселе он определил сам себя именно по должности, указывает на то, что, как подтверждается и многими другими документами, с точки зрения самоидентификации чин или должность для русского человека XVIII в. были гораздо важнее сословной принадлежности. Так, к примеру, заимодавец по векселю 1766 г. бежецкий купец Иван Петрович Первухин был обозначен в нем как староста церкви Иоанна Богослова. Причем, показательно, что заемщиком в данном случае выступал другой бежечанин, Федор Алексеевич Шишин, обозначенный в векселе как купец и, несомненно, хорошо осведомленный о сословной принадлежности Первухина. Приведем еще один пример, относящийся к другому региону и также подтверждающий это наблюдение. В 1758 г. в Брянский городовой магистрат поступила челобитная Григория Семеновича Гридина, жаловавшегося на избивших и ограбивших его детей брянского купца Ильи Шишина. При этом челобитчик представлялся судьей брянского словесного суда. Делу был дан ход и, как и требовало законодательство, Гридин был освидетельствован на предмет побоев. Однако в составленном в магистрате соответствующем документе он был обозначен как брянский купец. Спустя несколько месяцев Гридин подал новую челобитную с просьбой ускорить рассмотрение дела и вновь представился судьей словесного суда. Магистрат же продолжал настаивать на своем и в своих собственных документах именовал его брянским купцом.[89] Таким образом, в рамках одного архивного дела один и тот же человек предстает перед нами сразу в двух обличьях, и, в то время как представители государства воспринимали его в соответствии с сословной принадлежностью, для него самого важнее была должность, которую он в тот момент, пусть временно, но занимал.
Еще одно обращающее на себя внимание обстоятельство связано с тем, что канцелярские служащие в Бежецке работали не только в воеводской и иных канцеляриях, но и