Между тем я всё чаще доставал Валю идеей переселиться поближе к столице. Мысль захватить одну из дач в Переделкино мне ужасно понравилась, а учитывая, что ручеёк гонораров и авторских стал превращаться в небольшую речушку, можно было всерьёз прицениться. Будучи всю жизнь городским обитателем, я всегда подсознательно мечтал жить в своём загородном доме. Желательно благоустроенном, с водопроводом, газом и отоплением, а также всеми удобствами для проведения гигиенических процедур, то бишь ванной и туалетом. Но чтобы из окна были видны лесок, речушка, поля… Учителем я себе такого позволить не мог, разве что взять ипотеку, которую пришлось бы выплачивать до глубокой пенсии. А в моём нынешнем положении можно, пожалуй, и замахнуться на такой домик о двух этажах. Правда, пока в мыслях, потому что я даже не знал, когда ещё руки дойдут до реальной покупки. Во всяком случае, этот месяц я проводил далеко и от дома, и от Москвы.
– Ладно, будем снимать рано утром, – вынес вердикт Тарковский, – когда ещё не так жарко. Но осветителям придётся поработать.
– Да нормально всё будет, Андрей Арсеньич, – заверил осветитель, немолодой коренастый мужик с чуть выпирающим брюшком. – С экраном поработаем, с софитами, аккумуляторы заряжены до упора. Будет светло как днём.
– Смотри, Виктор Иваныч, верю на слово… Павел Владимирович, что там с марсоходом? Бензин залили? Тогда через десять минут снимаем следующую сцену.
– А может, я смогу подменить Олега?
Все тут же посмотрели на меня.
– Ну, не всегда же он в кадре крупным планом, – пояснил я. – На общих-то я могу его подменить. Уж по походке зритель вряд ли определит, актёр в кадре или его дублёр.
– А что, мне эта идея нравится, – сказал Янковский, только что закончивший умываться водой из канистры.
В итоге так и сделали. Действительно, на общих планах оператор никаких различий не увидел, причём у меня довольно неплохо получалось копировать жесты и походку Янковского.
– Как это я сам не догадался! – качал головой режиссёр, в кои-то веки признавший собственный промах.
– А это кого к нам несёт? – вдруг воскликнул один из техников.
Мы все дружно повернули голову в сторону, куда он смотрел. Там поднимались клубы пыли, а вскоре мы могли различить кавалькаду, состоявшую из трёх машин. Впереди пылил правительственный ЗИЛ, затем чёрная «Волга», а следом – милицейский уазик. Интересно, что это за шишка к нам пожаловала?
Всё прояснилось, когда с заднего сиденья ЗИЛа выбрался пожилой улыбающийся человек восточной внешности со звёздочкой Героя Социалистического Труда на лацкане пиджака, при котором чуть ли не козликом скакал лысоватый помощник с реденькими усиками.
– Это же сам первый секретарь компартии Узбекистана Шараф Рашидович Рашидов, – так громко прошептал